– Вот-вот, – сказал я. – Правильно казалось. Мы имеем дело с легендой, созданной безобидными, равно как и безнадежными фантазерами. К вывернутым наизнанку фактам добавляется вымысел, все как следует перемешивается – и в этой каше уже никто никогда ничего не поймет.

– А письма? А спецификации?

– Возможно, вы ошибаетесь в их толковании… Если они подлинные, кстати.

– Их подлинность не подлежит сомнению – я убедилась в этом.

– И о чем же говорится в его письмах?

– О том, что он занят некими поисками.

– Ну, это мы знаем. Все они ищут. Одни – поверив, что доберутся до искомого, другие – поверив, что верят. Так было раньше, так будет и позже. Подобные люди просто-напросто ищут повод для своих бесконечных странствий. Им хочется видеть смысл в своем бессмысленном существовании. Они просто влюблены в космос, во все неизведанные миры, которые манят их непреодолимо. А так как не существует уважительных причин для такого рода блужданий – причины приходится выдумывать.

– Значит, вы не верите, капитан?

– Значит.

Я ответил так, потому что был в своем уме и бредовые идеи не увлекали меня, как эту особу, связавшуюся с жуликами. Хотя – при мысли о корабле, томящемся на площадке, – некоторое искушение возникло. Но я старался думать о другом – о том, например, что Земля – совсем неплохое убежище…

– Я вам не нравлюсь, – сказал мне Тук, монах. – И вы мне тоже не нравитесь. Но позвольте сказать следующее. Вовсе не корыстные побуждения заставили меня привести моего друга к мисс Фостер. Я выше таких вещей. Истина – вот к чему устремлены все мои помыслы.

Я промолчал. А что тут скажешь? Видали таких…

– Я не могу видеть, – заговорил вдруг Смит, как будто с кем-то отсутствующим. – И не видел никогда. Я не знаю форм, кроме тех, которых коснулись мои руки. Я могу вообразить предметы, но эти образы будут неверными, так как мне непонятно, что такое цвет, хотя известно о его существовании. Слово «красный» что-то означает для вас, но абсолютно бессмысленно для меня. Невозможно описать цвет так, чтобы тебя понял слепой. Структуру – тоже… Питьевая вода – как она выглядит? А как это – виски со льдом? Лед твердый и гладкий. Он вызывает чувство холода. Он – вода, превратившаяся в кристаллы, и он белый. Но что такое кристалл и что такое белый?.. У меня нет ничего от мира, кроме пространства, которое он мне дает, и мыслей, которыми делятся со мной другие люди. Но как узнать, безупречна ли интерпретация этих мыслей? Верны ли построения?.. Этот мир почти недосягаем для меня, но он не единственный… – Смит поднял руку и легонько постучал пальцем по лбу. – Вот где размещается другой. Не воображаемый, а именно другой. Мир, данный мне неким существом. Я не знаю, где находится это существо, – могу лишь утверждать, что очень далеко от нас. И еще мне известно, в какую сторону направлено это «далеко»…

– Если так, – прошептал я, взглянув на Сару, – то он может быть компасом. Мы полетим в направлении, которое он укажет, и будем лететь до тех пор, пока…

– Да, – сказала она. – Именно так был использован Роско.

– Робот Найта?

– Робот Найта. О чем упоминается в письмах… Найт тоже обладал этим даром – но, так сказать, в легкой форме. Он чувствовал, однако, что там кто-то есть, и поэтому создал робота.

– Телепатического робота? Именно для этой цели?

Сара кивнула.