Проехав Волковщину и Скнаревичи, мы повернули на север и вскоре доехали до хутора Дмитрево, за которым и начинался интересующий нас лес. Самое смешное, что в этом лесу тоже была смолокурня, о чём свидетельствовала надпись «Смола» на советской карте.

    Лес встретил нас звоном комаров. Ну, ещё бы, если судить по карте, здесь вокруг сплошные болота. Но почва под ногами была сухая, поэтому, проехав по дороге ещё сотню метров вглубь леса, мы свернули с неё и встали лагерем метрах в тридцати, резонно посчитав, что шанс, встретить в такое время в этом месте немцев, весьма невелик. По расписанию мне опять досталась смена с четырёх до шести, поэтому, натянув свой тент с одной стороны «круппа», я залез под него, и, занавесившись с другой стороны своим сетчатым шарфом, залез в спальник и мгновенно уснул. Засыпая я почему-то думал о том, что вот, бывало, в Москве, один комар в комнате своим пищанием уснуть не даёт, а здесь, в белорусских болотах, в окружении мириадов этих тварей мне… всё… равно.

    * * *

    В четыре часа утра меня разбудил Слава и я, отстояв «собачью вахту», пошёл, согласно приказу командира, всех будить. Подняв народ на ноги, мы, вместе с Люком, вооружившись «нашей» картой, оседлали мотоцикл и отправились на поиски смолокурни. Минут через пятнадцать искомый объект мы нашли. Связавшись с Фермером, я сообщил о находке, и мы остались на «объекте» ждать подхода «основных сил».

    Эта смолокурня довольно сильно отличалась от первой – вместо солидных сараев здесь было несколько навесов и одна избушка. Но нам-то не пофиг? Главное, что здесь есть в запасе много дров и место для всего нашего автопарка. И немцы докучать не будут.

    Через полчаса подъехали остальные, и работа закипела. Бухгалтер со своими коллегами-артиллеристами под одним из навесов разбирали унитары, подготавливая снаряды для выплавки взрывчатки, Люк же с сержантом Юриным и Дроздовым ушли заготавливать жерди и колья. Бродяга с Казаком и вашим покорным напряжённо морщили лбы, пытаясь придумать, как бы половчее извлечь столь нужную нам взрывчатку, и, желательно, без человеческих жертв. Главной проблемой было отсутствие у нас термометра, поэтому приходилось прикидывать, как сделать «паровую баню». Я задумчиво посмотрел на сделанный из бутового камня фундамент смолокурни, размышляя, не может ли он как-нибудь пригодиться нам, в нелёгком диверсионном деле.

    – … равномерно и несильно нагревать, иначе выгорит… – услышал я слова Казака.

    – Что ты сказал? – переспросил я.

    – Надо равномерно нагревать снаряды, и не выше ста градусов, а у нас только котелки и одна бочка есть.

    – А если снаряды в смолокурне подвесить кверху ногами и аккуратно греть, ну, как смольё греют? И на выходе в ведро собирать?

    – Не понял? – удивился Бродяга, – ты это о чём?

    – Ну, смолу они здесь так делают – в этот бак набивают смолистые деревяшки, а снаружи дровами и греют, а вот из этой трубы, – я показал рукой, – смола и вытекает. Надо только внутри от смолы отчистить. Самое простое – выжечь.

    – Ну вот, а ты молчал, пока мы тут себе мозг взрывали! – взвился Казачина.

    – Цыц! – прикрикнул на него Бродяга. – Он не молчал, а вспоминал!

    В конце-концов, после чистки смолокурни и пары часов экспериментов, первая, пробная партия боеприпасов отправилась на «переплавку».