– Кстати, Антон, а ты не в курсе, что это за БНС такое?

    – Белорусская народная самозащита, если меня память не подводит. Полицаи обыкновенные. Хот вроде, они на польских территориях ещё до войны резвились.

    – Ну, ничего, мы ещё с ними пообщаемся! – угрожающе произнёс Саша, и, обращаясь уже к Зельцу, добавил: – Это я тебе сержант обещаю.

    * * *

    …Удачно выскочив на шоссе, идущее на юг мы без особых проблем проехали около пяти километров. Впереди показалось крупное село, которое мы опознали как Лусково. Уже за километр от села нам стало понятно, что оно занято противником: многочисленные машины и мотоциклы стояли у домов, сновали курьеры на лошадях и мотоциклах, солдаты устроили постирушку в речке, идущей параллельно шоссе. Наклонившись к Люку, я спросил:

    – Что, попробуем проехать в стиле «Улыбаемся и машем» или развернёмся и в объезд?

    – Похоже, что там не меньше, чем батальон квартирует! – крикнул в ответ Люк, и, притормозив, пошёл на разворот.

    Тремя километрами раньше мы видели просёлочную дорогу, уходившую в нужном нам направлении. Я помахал рукой водителю немецкого грузовика, ехавшего в сторону Лусково, и удивлённо наблюдавшего за странными манёврами «гаишников». Я бы тоже удивился: вначале обгоняют тебя, несясь на скорости в полсотни километров в час по разбитой дороге, а потом, не доехав до крупного села, разворачиваются и метеором уносятся в обратную сторону. Будем надеяться, что вселенская нелюбовь водителей к «инспекторам дорожного движения», какую бы они не носили форму, заставит немецкого водилу только покрутить пальцем у виска и не задумываться над странностью нашего поведения.

    Сделав крюк в десяток километров, мы, наконец, приблизились к цели нашего путешествия. Судя по ориентирам, наша команда была у деревеньки с названием Стаховщина, сразу после неё дорога, по которой мы ехали, сворачивала на запад и выходила на то самое большое шоссе, мост на котором требовалось разведать. До объекта было меньше километра, и Люк, поглядывая в бинокль, стал зарисовывать подходы и систему охраны. Мы же с Зельцем изображали бурную деятельность по ремонту мотоцикла. Возня в прорезиненном мотоплаще привела к тому, что я вспотел, как будто просидел полчаса в парилке. Поэтому минут через пять я окликнул Сашу:

    – Эй, геноссе, ты скоро там?

    – Потерпи минуты три-четыре… – не отвлекаясь от рисования, пробурчал он.

    И действительно, через пять минут он спрятал блокнот в нагрудный карман и вернулся к мотоциклу.

    – Ну, что высмотрел? – спросил я его.

    – А то ты сам не видел? – вопросом на вопрос ответил Люк.

    Я тоже рассматривал мост в бинокль, но, конечно, не так тщательно, как Сашка.

    – Судя по всему, наши трюки у Боублей их не насторожили. Те же два поста, подходы по берегу колючкой не огорожены…

    – Сколько войск по шоссе прёт видел?

    – Много, и что?

    – А то, что, здесь на шару проскочить не получится, вот что!

    – Подползём, а то и подплывём, как и положено, – оптимистично предложил я.

    – Проблема в том, что у нас замедлителей нет, а рвать его без замедления – это самоубийство, а не акция.

    – Ну, ребята что-нибудь придумают…

    Бросив последний взгляд на запруженное колоннами шоссе, мы, быстренько посовещавшись, решили ехать параллельно ему, рассчитывая выехать на местную дорогу, пересекавшую реку Вяча у села со звучным именем Мочаны.