– Не в лес же её с собой брать. Сейчас что-нибудь придумаю. – Пояснил я боевому товарищу. – Да, кстати, а рацию ты включил? Саня кивнул.

    – Ну и прекрасно. Ждите нас у моста, там холмик рядом есть, помнишь? Ещё один кивок, и мотоцикл сорвался с места…

    «Меньше народу – больше кислороду!» – думал я, глядя вслед удаляющимся товарищам.

    – Товарищ командииир! – закричала девушка, когда до нас было метров двадцать, – Подождите меня!

    «Тьфу, дура… Ещё бы по званию обратилась… Деревенские – они не глухие ни разу. И не немые».

    Я замахал руками, показывая ей, что неплохо бы помолчать. Видимо моя жестикуляция была весьма выразительна, так как комсомолка замолчала, только припустила быстрее. Ну, точно – с ГТО у неё всё в порядке. Впрочем, как и с фигурой… «Отставить плотское!» – скомандовал я сам себе и нацепил на лицо «постное» выражение.

    – Тха… тха… тхаварищ командир, а как же я? – спросила, задыхаясь, Лида, когда подбежала к нам.

    – А у вас Лидия будет своё задание, особое. Вы только мне на вопрос один ответьте, вас в деревне хорошо знают?

    – Да. Моя мама здесь родилась и выросла. Она – дядьки Остапа сестра младшая.

    – А где сейчас ваша мать?

    – Она в Минске осталась, я собиралась в начале августа домой возвращаться, а тут война. Так что про то, где мама сейчас я ничего не знаю.

    – Как считаете, сельчане вас немцам не выдадут, если вы пока в деревне останетесь?

    – Нет, что вы! Как вы только такое о них подумать могли?

    – Я – мог. По-вашему получается, что те выродки, которые сейчас на дворе валяются – не из этого села. Она потупилась…

    – Из этого… но это ничего не значит! Федька – ну этот тот, которого вы в доме застрелили, он вообще уголовник. Три года за кражу отсидел, да и остальные – не лучше. А сельчане меня с детства знают, и ни за что не выдадут.

    – А чем мама твоя в Минске занималась?

    – Она врачом в депо работала. «Полезное знакомство! Надо теле… адрес взять!»

    – А как твою маму в городе разыскать, чтобы весточку передать? Где вы жили?

    – Ой, у вас бумага и карандаш есть, товарищ старший лейтенант?

    Достав из подсумка письменные принадлежности, я вырвал из блокнота листок, и, помня о конфузе, приключившемся со мной у танка, оборвал росгосстраховскую шапку.

    – На, пиши!

    – Я и нарисую. – И Лида, присев на корточки, стала увлечённо черкать на листочке, положенном на колено.

    «Надо было ей планшет дать», – подумал я, с трудом отрывая взгляд от девичьего декольте.

    – Вот, товарищ командир! – и она протянула мне густо исписанный листок. – Я там, на обороте маме записку написала, что со мной всё хорошо. Вы же передадите?

    – Обязательно передадим! – горячо заверил я её.

    – А какое мне задание вы дать хотели?

    – Слушай внимательно! Эту неделю будешь жить – тише воды, ниже травы! Потом аккуратно.