– Мужики, – начал я, – вариантов, у нас, в принципе, не много… Я к немцам служить не пойду, а через фронт пробиваться – шансов мало, да и на той стороне нам стопроцентный каюк. Мы же здесь – как дети малые. Я Сане предложил партизанить… – в этот момент я наткнулся на остановившийся взгляд Тотена.

    – Алик, ты чего? – я легонько тронул его за плечо.

    – А? Что? – встрепенулся он. – Я про Мишку и Маринку задумался. Как они там без меня будут?

    И все замерли. Каждый думал о своих. У командира сын уже взрослый, в институте учится, потому и не поехал с нами. У Бродяги – три дочки и сын. У Дока дочка маленькая. У Люка – тоже. А моему Пашке – только два годика исполнится… Ёкарный бабай! Вот они стоят – мои друзья, без дураков друзья. Надёжные взрослые мужики. Кормильцы. Надёжа и опора своих семей, которые остались где-то там – шесть десятков лет тому вперёд! И глухая тоска пробивается через сведенные судорогой скулы Дока, кривую полугримасу-полуухмылку Люка, светится в печальных аидских глазах Бродяги, и тяжелыми каплями собирается в уголках глаз Тотена. Я понял, что горло моё опять свела непонятная судорога. Очень захотелось броситься под тент, зарыться с головой в спальник, и заплакать от подступившей из ниоткуда тоски. Вдруг, всплывшие в голове воспоминания, заставили меня встряхнуться

    - Какое число сегодня? Одиннадцатое, так они сказали?

    – Да, верно – ответил мне Казак.

    – Три дня назад наши сдали Минск, – упавшим голосом сказал я.

    – Что? Это-то тут причём? – переспросил Фермер.

    – Повторяю, три дня назад, восьмого, немцы ликвидировали минскую группировку наших. Мы – в глубоком тылу немцев. Те, кого мы с Люком поутру встретили – скорее всего, из разведбата какой-нибудь дивизии второго эшелона. Да, и ещё. Не спрашивайте меня, когда всё это закончится. Я – не знаю! В разговор вступил Бродяга:

    – Если отряд делать, то база нужна. Здесь, должны быть базы с закладками.

    – Должны-то они должны, но ты координаты знаешь? – ответил Фермер. – Нет? Вот и нечего умничать.

    – Саш, а у тебя из стволья, что с собой? – спросил я Бродягу, больше чтобы отвлечь его от грубого тона командира.

    – Маузер, парабеллум и Кар снайперский.

    – О, то, что нужно! Друзья непонимающе уставились на меня.

    – Ну, оружие то нам нужно?

    – Да. – За всех ответил Док.

    – А как его взять? А с этими игрушками можно на понт кого-нибудь взять, пока нормальным не разживёмся.

    – И много ты напонтуешь? – спросил Док.

    – Серёг, прикинь, ты водила в каком-нибудь тритыщипервом автобате дивизии третьей волны. Остановился на обочине поссать. И тут на тебя из кустов вылазят три леших, и целятся из люгера и винтаря. Ты бы метаться начал?

    – Я – скорее всего… А хрен меня знает, – честно признался Док.

    – О тож! Но в ножи, конечно, надёжнее. Хотя я ни разу спокойно людей не резал. Знаю как, тренировался, а вот в реале…

    – А в операционной? – не унимался Док.

    – Ох, Менгеле ты наш. Это же не то совсем.

    – Вы ещё про слезинку ребёнка вспомните, интеллигенты хреновы! – подключился Казачина.