Тот открыл её и прочитал надпись, аккуратно, крупными буквами сделанную на первой странице: «Журнал боевых действий группы специального назначения «Рысь"».

    На следующих двух страницах каллиграфическим подчерком были изложены героические деяния двух (всего лишь двух!) минувших дней. С подробным указанием трофеев, потерь противника и собственных (а куда деваться?) потерь. Командир вернул тетрадь Бродяге.

    – Это ты правильно. Верно. Пригодится.

    – А то!

    – Ты как думаешь на связь выходить?

    – Пойду, послушаю на коротких волнах, может, поймаю чего. Просто так, с бухты-барахты сеансы связи не получаются. Блин, как не вовремя дятел этот сбежал!

    – Ты про Сотникова?

    – Про него, молокососа…

    – Ну, сбёг, и сбёг… Чего уж теперь?

    – Да я записку правильную хотел ему с собой дать. В нужном стиле, так сказать… А и хрен бы с ним, тут ты прав. Ладно, пойду я на «ёлку».

    – Давай. А я посижу, прикину хрен к носу…

    Посидев под «штабным» тентом ещё десяток минут, Александр решил найти себе какое-нибудь занятие. Это кабинетные учёные и рефлексирующие интеллигенты могут думать, спокойно сидя в кресле, а для человека, большую часть жизни провёдшего «в поле», такая бездеятельность была непривычна.

    – Несвидов!

    – Я, товарищ майор! – Сержант откликнулся практически сразу.

    – Пойдём ка, сержант «эмочку» посмотрим… Вдруг она – «на ходу»…

    – Пойдемте, товарищ майор.

    – Ты инструменты из грузовика прихвати, вдруг пригодятся.

    * * *

    Пока Бухгалтер ходил за пивом…то есть за подмогой, я начал потихоньку разгружать танк: выкладывал снаряды на землю через эвакуационный люк, а затем откатывал их в сторону. Ворочать десятикилограммовые унитары, свесившись вниз головой, было занятием несколько утомительным, поэтому за четверть часа я выгрузил только четыре снаряда. Правы были классики, говоря о том, что специализация – ключ к эффективности производства! Так что я решил немного передохнуть, а, заодно и понаблюдать за местностью.

    «Интересно, почему же этот танк целёхонький стоит и даже со снарядами?» – думал я, разглядывая поле сквозь мутноватое стекло командирского перископа. – «Пробоин нет. Все люки, кроме днищевого, закрыты. Снаряды не истрачены. Прям, какой-то «Летучий Голландец» белорусских полей!».

    Поскольку ничего существенного в поле моего зрения пока не попало, я решил доложить командованию об успехе поисковой экспедиции. К некоторому моему удивлению на вызов ответил не Фермер, а Казачина:

    – Казачина в канале. Что хотел Арт?

    – Фермера дай!

    – Обожди минутку, его ещё из-под машины достать надо.

    – Откуда? Вы чем там занимаетесь? – заволновался я.

    – Всё в порядке. Он от скуки решил «эмку» отремонтировать.

    – Ладно, понял. Тогда не тревожь его. Передай только, что эклеры с начинкой мы нашли. Сорок шесть.