Триста метров по-пластунски, это вам не по Тверской субботним вечером гулять, доложу я вам! Соответственно, до танка мы добирались почти полчаса. Однако наши страдания были вознаграждены сторицей! Не знаю почему, но в танке был практически полный боекомплект – при свете налобного фонарика я насчитал целых шестьдесят семь снарядов.

    – Вячеслав, посмотри по маркировке, много тут осколочно-фугасных? – попросил я Трошина.

    – Сорок шесть, – ответил тот через пару минут.

    – Ты не помнишь, сколько в них взрывчатки?

    – А тебе… то есть вам зачем?

    – Да ладно тебе, будем отныне на ты… Вне строя, конечно… Выплавлять будем.

    – Как «выплавлять»? – не понял он.

    – Обыкновенно. Так сколько взрывчатки-то?

    – От полкило до восьмиста грамм. Это от конкретного снаряда зависит.

    – Так, возьмём среднее – шестьсот грамм, – принялся я вслух считать, – умножить на сорок шесть…

    – Двадцать семь тысяч шестьсот… – практически мгновенно ответил Трошин.

    – Ну, ты, блин, и кал… арифмометр – изумился я. – О! Всё! Слава, отныне твой позывной – Бухгалтер!

    – Что?

    – Для тех, кто в танке, – скаламбурил я, – повторяю: «Отныне твой позывной у нас в группе – «Бухгалтер»!» Почему не слышу криков радости и восторга?

    – Слушай Антон, у тебя что, нервов вообще нет? Веселишься всё время!

    – А что, если бы я слезу пускал по каждому поводу, со мной было бы приятнее общаться? Ты вот лучше думай, как нам всё это добро до дому переть?

    – А что тут думать? Сейчас ребят позовём, и пока мы остальные танки осматривать будем, они через нижний люк их на землю выложат. Часа за два управятся. А потом, как стемнеет всё на базу, – он употребил наше словцо, – и отнесём. Вот только это около шести центнеров выходит, так что придётся в несколько заходов.

    – Молодец! Хвалю за проявленную смекалку. Так, давай ты за бойцами, а я тут посижу, понаблюдаю.

    * * *

    Проводив взглядом бодро ускакавшего Антона, «старики» продолжили разговор.

    – Шур, а скажи честно, не страшно тебе? – спросил Фермер.

    – Сань, а что боятся-то? Сам знаешь, наше дело солдатское, а суку эту, Гиммлера… Заодно станем почётными гражданами государства Израиль…

    – Вы-то всё время скачете, дела делаете, а я вот сижу на одном месте, и мысли всякие в голову лезут… А тут Гиммлер этот ещё… Это же было, уже всё, и батя мой – где-то взводом своим сейчас командует. Чудно… Я вот привыкнуть никак не могу.

    – Ты что, предлагаешь мне тебе команду подать? Что-то типа «Майор Куропаткин отставить рефлексию!» Не выйдет, Саша. Ты что же, думаешь, меня всё это не волнует? Волнует, а куда деваться? Попала нога в колесо…

    Фермер тряхнул головой, и, как будто отдал себе ту самую команду «Отставить рефлексии!», другим, деловым тоном, сказал:

    – Шур, ты ваших «конторских» всяко лучше меня знаешь, как думаешь, не пора на связь с «Большой землёй» выходить?

    – Я думаю – пора.