Первый махнул рукой.

— Пошли.

Арматурные решетки на окнах полковничьего кабинета никак не могли помешать пронзительному летнему солнцу пробиваться сквозь тяжкий табачный дым. Ярко, до боли в глазах, по белым стенам плескались зайчики, отражаясь от монитора компьютера и двух стаканов на сейфе.

Людей в этот раз в кабинете было больше.

Ян Усманцев вскинул на Глеба горестные испуганные глаза и тут же стремительно заговорил, опять уставившись в коричневый пол и сложив руки за спиной.

— Не та фигура, говорю же, не такая. Ту я бы узнал… это не он был, там другой человек был, он быстро так пробежал…

У светлого окна Глеб рассмотрел молча стоявшего морского офицера.

Милиционеры растерянно переглядывались.

Пожилой полковник, поправляя очки и приглаживая редкие волосы, подошел к Глебу первым.

— Послушай, понимаешь, ситуация тут такая… На данный момент, в соответствии с показаниями свидетелей, следствие не располагает фактами о вашей причастности… Та-ак-с, что еще? Прошу расписаться вот здесь. Да. Это подписка о невыезде. Некоторое время будьте рядом, никуда не улетайте и не уезжайте. Пока вроде все. И еще…

Милицейский полковник немного отступил, коротко махнул в сторону рукой.

— Вот, из особого отдела флота…

Молчаливый офицер вежливо кашлянул, без всякого выражения посмотрел на Глеба Никитина и сделал шаг вперед.

— Вас просит прибыть контр-адмирал Шилов. Очень просит.

Растерянность милицейских становилась вполне понятной.

Глеб кивнул Яну.

— Покури пока там, в коридоре…

Не глядя ни на кого и не спрашивая разрешения, с опущенной головой Ян крупным шагом вышел, почти выбежал из кабинета.

Глеб повернулся к флотскому офицеру.

— Капитан, минуту можно подождать, я тут понервничаю немного, ладно?

Тот молча кивнул.

Конечно, в этот момент хотелось быть хорошо выбритым и в нормальной обуви, но раз так…

Опершись руками о стол, Глеб негромко заговорил, а потный опер начал дышать значительно чаще.

— …Послушай, приятель, не мучайся понапрасну, не напрягай извилину. Истерики не будет. Я только подскажу тебе вопросы, которые ты должен был сегодня мне в первую очередь задать. И сам же на них тебе сейчас чистосердечно отвечу. После чего у тебя, баран, появятся достаточно веские основания, чтобы распахнуть с извинениями передо мной двери вашей скотомойни!

— Ты ведь мог просто, по-человечески, сказать там, на берегу, мне о том, что произошло?! Без всяких официальностей, зачитывания прав, автоматов и прочей ерунды. Только одну фразу: «Убит боцман». Я бы сам тогда перед тобой там наизнанку вывернулся, сам бы себе лоб разбил, но стал бы помогать тебе с первых минут…

Ты это мог сделать. Но не сделал. Первое.

Капитан Глеб сильно вздохнул, не отводя бешеных глаз от лица молодого милиционера.

— У тебя была роскошная возможность допросить прямо там, на берегу, точно, под протокол, всех моих ребят. И уже тогда, ранним утром, ты бы знал, в какое время я вернулся в лагерь, в чем я был в тот момент одет, какая одежда оставалась у меня в сумке в палатке, какая обувь была на мне, когда я уезжал в поселок, и где она находилась, когда ты со своими обезьянками прискакал к нам на берег! Ты мог это сделать или нет?!

— Дак мы уже их вроде как сейчас допрашивали.