— Уже доволен — знать бы о них не знал.

— Я тоже, и в этом вся сложность. Сам я не чародей; знакомых магов — наперечет. По сравнению с чарами твои чешуйки и огненное дыхание — сущие пустяки.

— Пустяки?!

Гриффен даже не пытался скрыть иронию и сарказм. Весь его опыт владения этими способностями был невольным, выходило на редкость коряво, и подобная оценка энтузиазма не добавляла. Мойс сощурился.

— Да, пустяки. Послушай, для таких фокусов сам процесс почти не важен. Достаточно знать, что его запускает. Подобно мышцам, важен ли химический обмен, который заставляет их сокращаться и расслабляться, чтобы согнулась рука? Нет, поскольку ты можешь ее согнуть, когда захочешь, или инстинктивно, при опасности.

— Ас чарами все по-другому?

— Да. Там задействованы различные способности, сразу несколько. Чары построены на восприятии, и большую роль играет природное обаяние драконов. Только они его усиливают, и насколько, зависит от личности самого чародея.

— Можно пояснить?

— Ну, если откровенно, то не думаю, что смог бы научить тебя чародейству. Даже не уверен, что оно тебе по силам, потому что ты не только обманываешь жертву, но и должен лгать самому себе. Лгать же себе сознательно — дело каверзное. Ты должен верить в то, во что хочешь, чтобы поверили другие, но при этом, разумеется, знаешь, что это магия. Видишь подводные камни?

— Пожалуй, надо выпить.

— Верно, налей-ка нам обоим. И запомни, не моя это епархия. В лучшем случае я передаю знания из третьих рук.

Гриффен встал и разлил спиртное по стаканчикам. Протянув один Мойсу, поднял свой в молчаливом тосте. Выпили. Сев обратно в кресло, он вздохнул.

— Никогда бы не поверил, что придется столкнуться с вещами, по сравнению с которыми огненное дыхание — так, примитив.

— Ты еще молод, многое только предстоит, — ответил Мойс. — В древних легендах чары и обман чувств, иллюзии, означали почти одно и то же. Их применяли, и человек видел каких-то чудовищ, ночные кошмары, всякую всячину. В современном мире ни о чем подобном я не слышал. Скорее всего это миф.

— М-да, очень все запутанно. Давай вернемся к основам чар. Как им противостоять? Может, если просто знаешь, то в этом и состоит защита? Или требуется что-то еще?

— Знать, что происходит, поможет оградить от случайного воздействия. Однако против прямой атаки этого мало. Лучшая защита — твои чары. Надо только напрячь силу воли, чтобы подтвердить собственное восприятие.

— И как это сделать?

— Подумать как следует. Тебе, наверное, будет достаточно. На самом деле именно так и возникали многие древние легенды о встречных проклятиях и защитных чарах. Можешь использовать какой-то предмет, слова или даже жест, чтобы собрать волю в кулак. Напомнить себе физически, что хотел сделать.

— «Шпоры» для психики? Здорово!

— Что-то вроде этого. Ну а если ты действительно силен, то с подручным материалом можно развеять чары по ветру. Их ложь станет невнятной, и, если они воздействуют, скажем, на комнату, распыляя внимание, то твой легкий нажим может освободить целую группу. Труднее, если чары сосредоточены на ком-то одном.

— Можно ли, очаровав кого-то, заставить его убить другого?

— Не знаю. Вряд ли. Хотя бы потому, что убийство противоречит глубинной натуре человека. Хотя, опять же, древние легенды… ну, кого-то можно обманом заставить думать, что убивает он нечто совсем иное. Все-таки полагаю, это чистой воды фантазия.

— В общем, нахожу, что верится с большим трудом, — признался Гриффен.

— Зато соответствует твоим подозрениям, — сказал Мойс.