Глава 2. Просветление

Наши дни. 6/06/2019

IAMX — Screams

Вначале прихожу в себя. У меня снова был приступ, но сейчас мне плевать.

Потом бегу.

Долго бегу. Пока не приходит понимание, что направление не задано, коллапсирующий мозг не выдал команды. Я даже не знаю, что это за улица, что за дома вокруг и люди… все чужие. Чужие люди повсюду.

С возвращением первых проблесков сознания пальцы набирают службы такси: милые леди, одна за другой приносят тысячи канадских извинений за отсутствие свободных машин в моей зоне.

— Мне нужно в больницу! — рыдаю в трубку.

— Извините, мэм, звоните в имёрдженси!

Меня не покидает чувство нереальности происходящего:

— Я ненавижу вас, — говорю ей, а самой страшно от внезапного спокойствия в голосе. — Ненавижу всех, всё, этот мир презираю и себя…тоже. Больше всего — себя.

Но мозг работает. Хоть и лихорадочно, однако пытается соображать, потому что душе́ необходимо быть в одном единственном чётко определённом месте, а душа — в теле. И тут я вспоминаю… что у меня есть машина. Да, я же теперь сама вожу. Где-то здесь, неподалёку, на гостевой парковке шестиэтажного дома с цветными магнолиями во дворе должна быть моя белая BMW.

Сморю на трясущиеся пальцы, линии на потных ладонях, кладу их на руль: я в сознании и почти в норме, но в таком состоянии за руль нельзя.

— Соберись, — приказываю себе вслух. — Хотя бы раз в жизни соберись! Один раз сделай хоть что-нибудь правильно!

А руки всё трясутся. Ловлю собственный взгляд в отражении зеркала заднего вида. Какие же у меня глаза… карие. Какие они, к чёрту, бархатные? Дьявольские. Больные. Цвета помешательства.

— Что смотришь? — спрашиваю. — Теперь только поняла? Теперь только, да? Когда всё, абсолютно всё перестало иметь смысл?

Зубы стучат. Ног не чувствую — чёртова Арктика. И лететь никуда не нужно.

Внезапно слышу негромкий стук по стеклу и тень, но моё тело даже не вздрагивает, а подскакивает, как резиновый мяч…

Семнадцать лет назад. Июль

The Verve — Bitter Sweet Symphony

В день нашего бракосочетания я не могла оторвать от Кая глаз. Мне казалось, мои совсем не цепкие руки умудрились отхватить у судьбы самый большущий кусок счастья, и я заглотила его, не жуя, чтобы не отняли. Он весь, целиком, до самой последней крошки был во мне и распирал вечным, как я тогда была уверена, сиянием моего чувства.

— Твой будущий муж — очень хитрый и расчётливый человек, Виктория, — сказала мама, зашнуровывая на моей спине дорогое кремовое платье. — Но надёжный. Лучшие браки получаются именно с такими, как он — умными, уравновешенными, сбалансированными. В этом возрасте у парней ещё дури хоть отбавляй, а у него трезвый, оценивающий взгляд на всё, без исключения — как у глубоко зрелого человека. С таких мужчин начинаются кланы…

— Ты-то откуда знаешь, Боже мой! — звенела я смехом, сияла улыбками.

— Опыт, дочь. Бесценный, наслоившийся за годы опыт. И твой отец был таким же. Если бы не умер, достиг бы очень многого, очень… А у вас вся жизнь впереди. Пусть она будет долгой!

Мы познакомились… Чёрт возьми, я даже не могу сказать, когда именно. Это была череда встреч, где ни один из нас не знакомился с другим, но в определённой точке этого «незнакомства» мы уже прочно и безоговорочно друг друга знали.