– Ты где была? – в голосе отчетливо слышалась злость.

– Выходила подышать, – пролепетала Ирен, понимая, что про разговор с незнакомцем лучше умолчать.

– Почему не сказала?!

– Ты сам велел мне убираться! – возмутилась Ирен.

Хан на мгновение замолчал, словно пытаясь сдержать рвущиеся с языка ругательства. Глубоко вздохнул и медленно проговорил:

– Марш в номер. Просил же тебя, как человека, не выходи одна.

– Мне четырнадцать!

– Почти. И тебя отпустили только потому, что ты обещала нас слушаться. Я в тебе ошибся?

Ирен вздохнула. Да, тут Хан был прав. Отец сопротивлялся до последнего, считая, что ей лучше посидеть дома и помочь матери с очередным благотворительным вечером. Хану с Богданом пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить главу семейства. И дать Ирен вздохнуть чуть свободнее.

– Извини, – кротко проговорила она, опустив голову, – я была не права.

– Иди в номер, – приказал Хан, – я тоже скоро приду.

– И не будешь зажигать в баре?

– Нет настроения, – мрачно откликнулся он.

У Ирен его тоже не было. Она поднялась в номер, умылась и залезла под одеяло. Заснула далеко не сразу, слышала, как вернулся Хан, судя по звукам, включил ноутбук и тихо выругался.

Ирен уснула ближе к полуночи. А отблески света из комнаты Хана погасли ближе к утру.

Хан едва не проспал завтрак. Его разбудила уже одетая и причесанная Ирен. При виде ее опасений в глазах Хан испытал укол совести. Наверное, не стоило вчера повышать на нее голос. Но он действительно испугался, не найдя девочку в номере.

«Сдержанность. Все-таки ее мне не хватает».

– Пошли есть, – проговорила Ирен, – ты вообще не спал?

– Спал, – буркнул Хан, переворачиваясь на спину, – подожди, сейчас оденусь и глаза протру.

Ему потребовалась пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок. Натянув джинсы и желтую толстовку, быстро забежал в ванную, умылся и пригладил волосы.

Сведения и подозрения насчет Лили жгли Хана изнутри. Но поделиться ими с Ирен он, понятное дело, не мог. Идеальным решением было бы позвонить отцу Богдана и рассказать о своих соображениях. Но тогда друг его не простит.

В ресторане они столкнулись с Богданом. Тот, тоже явно не выспавшийся, по-братски потрепал сестру по волосам и попросил:

– Налей нам с Ханом кофе, пожалуйста.

– А чего тебе твоя рыжая не наливает? – Ирен покосилась на Лилю.

Та вместе с подругами сидела уже за столом и о чем-то весело болтала.

– Потому что я попросил ее взять мне завтрак. Слушай, ну чего ты ворчишь?

Ирен дернула плечом, но пошла за чашками и за кофе в дальний конец зала, где стояла гигантская кофеварка.

– Извини, – произнес Богдан, обращаясь к Хану. – Серьезно, я слишком нервно отреагировал. Но и ты сказал полную чушь.

Хан огляделся: люди вокруг завтракали и на них не обращали внимание. Просто двое, негромко беседующих, парней.

Яркое солнце золотило деревянные стены, солнечными зайчиками плясало на полу. В такой день не хотелось думать о плохом. Хотелось поесть и отправиться на склон, где через три часа должны были состояться соревнования.

Увы…

– Богдан, я вчера пообщался с нашим наставником, – он увидел, как побледнел друг и поспешил успокоить его: – Нет, я ему ничего не рассказал.