Ангулес, сидя в кресле аэробуса, нахмурился и непроизвольно сжал трубку мобильного.

Что это еще за фокусы? Почему ты не можешь меня встретить? В бутике на Тверской распродажа сумочек от «Лагерфельда»? Или, может быть, Ив Сан Лоран решил закрыть дом моделей в Москве и сегодня последний день, когда он принимает заказы на вечерние туалеты?

Все шутишь. — Судя по голосу, Людмила обиделась.

Грегор мысленно выругал себя за неуместный юмор.

Я должна поехать к Лиечке. У нее опять проблемы с ее благоверным. Ну, ты понимаешь…

Грегор тяжело вздохнул, поманил пальцем стюардессу и жестом попросил еще бокал мартини.

Лиечка — школьная подруга Людмилы и ее «крест», как говорила она сама. Лия вечно ссорилась со своим мужем Эрастом — средней руки бизнесменом, владевшим на паях несколькими магазинами спортивной одежды. Бизнес шел плохо, главным образом из‑за дурных наклонностей самого Эраста. Он срывал злобу на жене, бывало, что и бил ее. Своим поведением Эраст отвадил всех Лиечкиных подруг. Осталась лишь верная Людмила, которая прибегала к ней по первому сигналу.

Ангулес терпеть не мог Эраста, и не только из‑за его омерзительного имени. Иногда бизнесмену шел фарт, и тогда он, вырядившись, как в оперу, приходил в салон Ангулеса и скупал все подряд. Другой бы на месте Грегора радовался, но Ангулес с трудом удерживался, чтобы не стукнуть Эраста по модно стриженной макушке массивными каминными часами из мрамора. Бизнесмен демонстрировал удивительное отсутствие вкуса и относился к антиквариату, как к простой мебели.

Так они еще не развелись? — недовольно поинтересовался Ангулес. — Нельзя жить с человеком, который поверх драгоценного наборного паркета требует настелить синтетический ковролин на том основании, что свора его бультерьеров скользит когтями по паркету. А кроме того, он использует походный столик герцога Оранского для игры в преферанс с телохранителями.

Грегор на словах был недоволен, но в душе радовался, что его жена такая отзывчивая и добрая подруга. Подобные черты характера у женщины в наше время — большая редкость.

Дорогой, я постараюсь быть дома как можно раньше. Может быть, я Лиечку с собой привезу. Там видно будет. Ну, пока! Целую своего дорогого муженька.

Пока, — нехотя согласился Ангулес. — И я тебя целую. Только давай договоримся: лучше ты останься у Лии на ночь, если ее муж будет торчать в казино. Незачем тебе по ночам разъезжать по городу на «Ягуаре», дразнить разных темных личностей.

На том и порешили.

В VIP–зале аэропорта Ангулес долго выслушивал поздравления от министра и представителя Администрации Президента за удачно проведенную сделку. Правда, никто не называл это сделкой, зато много говорилось о «священном долге перед Родиной», «возвращении национальных святынь» и «возрождении русского духа». Ангулес вежливо выслушал поздравления, переминаясь с ноги на ногу. Ему не терпелось побыстрее покинуть Домодедово — по дороге предстояло совершить одно важное дело.

Однако пришлось повременить с отъездом. Стоило Грегору покинуть VIP–зал, как на него набросилась свора журналистов. Защелкали фотокамеры, на Ангулеса обрушился шквал вопросов. Грегор вздохнул и уделил прессе десять минут, старательно избегая ответа на вопросы, касавшихся щекотливых деталей блестяще проведенной операции.

Ангулес доверил своему помощнику Фиме заниматься организационными вопросами передачи ценного груза, который как раз проходил процесс растаможивания. Передав ему сопроводительные документы, Грегор с облегчением вздохнул, когда водитель лимузина захлопнул за ним дверцу, уселся на переднее сиденье, и  длинная машина неторопливо покинула пределы аэропорта. Лимузин выделила опять‑таки московская мэрия, предоставив возможность пользоваться автомобилем по своему усмотрению весь день.