– А, вот вы и сказали, – произнёс сэр Генри. – Не знаем. Но, прочитав, я подумал, что мы все согласимся, что должны узнать. Вопросов так много. Как, чёрт побери, получилось, что это записано? Действительно ли это работа Игоря Комарова? Является ли этот ужасающий поток безумия тем, что он намерен осуществить, когда придёт к власти? Если все так, то как документ украли, кто украл и почему подбросили нам? Или это фальшивка? – Он помешал свой кофе и с глубоким отвращением посмотрел на документы – манифест и перевод Макдоналда. – Сожалею, Джок, но мы должны получить ответы на эти вопросы. Я не могу отвезти его вверх по реке[9], пока мы все не узнаем. Возможно, даже и тогда не смогу. Ответы в Москве, Джок. Не знаю, как ты собираешься сделать это, но у нас должна быть полная ясность.

Перед шефом CMC, как и перед его предшественниками, стояли две задачи. Первая – профессиональная: руководить секретной разведывательной службой на благо своей нации, что он делал весьма умело. Вторая – политическая: согласовывать свои действия с объединённым разведывательным комитетом, высшей кастой главных клиентов СИС, с министерством иностранных дел, что не всегда было легко, сражаться за бюджет с кабинетом министров и находить друзей в среде политиков, составлявших правительство. Задача была многосторонней и не для слабых или глупых.

И Генри Кумсу меньше всего на свете хотелось выступать с несколько сомнительным рассказом о бродяге, бросившем в машину дипломата самого низкого ранга какую‑то папку, да ещё с отпечатками чьих‑то подошв на ней, в которой содержалась сомнительной подлинности программа психопатически‑жестоких действий. Он сгорит в ярком пламени – он знал это.

– Я отправлюсь сегодня, шеф.

– Глупости, Джок, у тебя было две ужасных ночи подряд. Сходи куда‑нибудь развлекись, поспи часов восемь. Завтра улетишь первым же рейсом обратно в страну казаков. – Он взглянул на часы. – А сейчас, с вашего позволения…

Трое гуськом вышли из столовой. Макдоналд так и не попал ни в театр, ни на восемь часов в постель. В кабинете Марчбэнкса его ожидало сообщение, только что принесённое от шифровальщиков. Квартиру Селии Стоун взломали и все перевернули вверх дном. Она вернулась домой после ужина и застала двоих мужчин в масках, они ударили её ножкой стула. Она сейчас в госпитале, но жизнь её вне опасности.

Марчбэнкс молча протянул полоску бумаги Макдоналду.

– О черт, – произнёс он, прочитав.

Вашингтон, июль 1985 года

Поступившая информация, как часто происходит в мире шпионажа, на первый взгляд была косвенной, получена из третьих рук, и казалось, что на неё не стоит тратить время.

Американец, добровольно работавший по программе ЮНИСЕФ[10] в марксистско‑ленинской Республике Южный Йемен, приехал в Нью‑Йорк в отпуск и ужинал вместе со своим школьным товарищем, который работал в ФБР.

Обсуждая обширную программу военной помощи, предложенную Южному Йемену Москвой, сотрудник ООН рассказал о том, как однажды вечером в баре «Рок‑отеля» в Адене он разговорился с майором русской армии.

Как и большинство русских в Йемене, тот совершенно не говорил по‑арабски, а с гражданами бывшей британской колонии общался на английском. Американец, сознавая непопулярность Соединённых Штатов в Южном Йемене, обычно выдавал себя за швейцарца. Так он и сказал русскому.

Русский всё больше и больше пьянел и внезапно разразился обличительной речью против руководства своей страны. Майор обвинял его во всеобщей коррупции, преступной бесхозяйственности и в полном пренебрежении к интересам своего народа при оказании материальной помощи странам третьего мира.