В три часа он отдал последние приказания своим гвардейцам и уехал. В тот момент, когда он выезжал, аэробус «А‑300» с эмблемой британских авиалиний на хвостовой части развернулся над северным районом Москвы и взял курс на запад. Гришин не обратил на это внимания. Он приказал водителю отвезти его в особняк около Кисельного бульвара.

Их оставалось четверо. У Зайца подгибались ноги, поэтому двое держали старика, впиваясь пальцами несчастному в плечи. Третий стоял перед ним, а четвёртый сзади. Они работали медленно, с усердием нанося удары.

На пальцах блестели тяжёлые медные кастеты. Их удары отбили ему почки, разорвали печень и селезёнку. Удар ногой превратил в месиво его старческие яички. Стоявший спереди бил по животу, затем перешёл к груди. Старик дважды терял сознание, но ведро холодной воды снова приводило его в чувство, и боль возвращалась. Ноги отказали, и они поддерживали его лёгкое тело на цыпочках.

Дело шло к концу, ребра в костлявой груди треснули и разошлись, два из них глубоко впились в лёгкие. Что‑то тёплое, сладкое и липкое поднималось вверх по горлу, не давая ему дышать.

Поле зрения сузилось до узкого туннеля, и он видел не серые бетонные стены комнаты позади лагерного арсенала, а яркий солнечный день, песчаную дорогу и сосны. Он не видел говорящего, но голос звучал у него в ушах: «Давай, приятель, выпей пива… пей пиво».

Свет потускнел, но он всё ещё слышал голос, повторявший: «Выпей пива, пей пиво…» И свет погас навсегда.

Вашингтон, июнь 1985 года

Через два месяца, сразу после того как получил оплату в пятьдесят тысяч долларов наличными, Олдрич Эймс за один‑единственный день почти разрушил весь Советско‑Восточноевропейский отдел оперативного управления ЦРУ.

Прежде чем уйти на обеденный перерыв, заполучив совершенно секретные файлы 301, он смахнул со своего стола семь фунтов секретных документов и телеграфных сообщений в два магазинных пластиковых пакета. Прихватив их с собой, он прошёл по извилистым коридорам к лифту, спустился на первый этаж и, опустив в турникет свою пластиковую карточку с отметкой «отдел разведки», вышел из здания. Ни один из охранников не остановил его, чтобы спросить, что у него в пакетах. Сев в машину на огромной парковочной площадке, он за двадцать минут добрался до Джорджтауна – фешенебельного района Вашингтона, знаменитого своими ресторанами европейской кухни.

Войдя в бар‑ресторан «Чадвик», расположенный у набережной, он встретился со связным, выбранным для него полковником Андросовым, который как резидент КГБ знал, что за ним самим будут следить сыщики ФБР. Связным был рядовой советский дипломат по фамилии Чувакин.

И всё, что принёс, Эймс передал русскому. Он даже не назвал цену. Когда наступит время говорить о ней, сумма будет огромной. Это всего лишь начало. Последующие выплаты сделают его миллионером, рассчитывал Эймс. И не ошибся. Русские, обычно прижимистые, когда дело касалось ценной твёрдой валюты – долларов, никогда не торговались с ним. Они знали, что напали на золотую жилу.

Из «Чадвика» пакеты отправились в посольство, а оттуда в Ясенево, в штаб‑квартиру Первого главного управления. Там аналитики не поверили своим глазам.

Удача вознесла Андросова к небесам, а Эймса сделала звездой на этом небосводе. Глава ПГУ генерал Владимир Крючков, которого не доверявший никому Андропов использовал в качестве своего осведомителя и который постепенно добрался до верхов, тотчас же приказал сформировать сверхсекретную группу. Это подразделение освобождалось от всех прочих заданий и должно было заниматься исключительно информацией, поступавшей от Эймса. Эймсу присвоили кодовое имя «Колокол», и так же стала именоваться эта оперативная группа.