Когда на следующее утро около десяти часов Джеффри Марчбэнкс вошёл в свой кабинет, он застал Джока Макдоналда лежащим, вытянувшись во весь рост, на диване, в ботинках, но без пиджака и с развязанным галстуком. На столе рядом с чёрной папкой лежала стопка белых листов.

– Вот, – сказал он. – На языке Шекспира. Между прочим, дискета все ещё в компьютере, её надо вынуть и надёжно закодировать.

Марчбэнкс кивнул, приказал принести кофе, надел очки и погрузился в чтение. Через некоторое время он взглянул на Макдоналда.

– Этот человек, бесспорно, сумасшедший.

– Если это написано Комаровым, то да. Или очень плохой. Или то и другое. В любом случае он потенциально опасен. Читайте дальше.

Марчбэнкс продолжил чтение. Закончив, он раздул щеки и с силой выпустил воздух.

– Это наверняка шутка. Никто, кто серьёзно так думает, никогда бы не записал это.

– Если только он не собирался ограничиться самым узким кругом своих фанатических соратников, – предположил Макдоналд.

– Значит, украли?

– Возможно. Возможно, подделка. Фальшивка. Но кто этот бродяга, к которому попал документ? Мы не знаем.

Марчбэнкс задумался. Он понимал, что манифест может оказаться фальшивкой. Если они примут его всерьёз, это принесёт СИС большие неприятности. А вдруг он всё‑таки подлинный? Тогда неприятности будут ещё больше, если они не примут его всерьёз.

– Я думаю, – произнёс он наконец, – что нужно показать его куратору и, может быть, даже шефу.

Куратор Восточного полушария Дейвид Браунлоу принял их в двенадцать часов, а шеф пригласил всех троих на ленч в его отделанной деревом столовой на последнем этаже с широким видом на Темзу и Воксхолл‑Бридж в тринадцать пятнадцать.

Сэру Генри Кумсу было около шестидесяти, и шёл последний год его пребывания на посту шефа Интеллидженс сервис. Как и его предшественники, он прошёл все ступени служебной лестницы и получил награды за заслуги в период «холодной войны», закончившейся десять лет назад. В отличие от ЦРУ, чьи директора назначались по политическим мотивам и не всегда оказывались способными людьми, Интеллидженс сервис за тридцать лет сумела убедить премьер‑министров назначать им шефа, прошедшего огонь, воду и медные трубы.

И это оправдало себя. После 1985 года три сменявших друг друга директора ЦРУ признавались, что им почти ничего не было известно об истинном масштабе дела Эймса, пока они не прочитали о нём в газетах. Генри Куме пользовался доверием своих подчинённых и знал о них всё, что ему было нужно. А им было известно, что он знает все.

Он читал документ, медленно отпивая из стакана минеральную воду. Но читал он быстро и сразу схватывал суть.

– Тебе, наверное, ужасно надоело, Джок, но расскажи ещё раз.

Он внимательно выслушал, задал два коротких вопроса и кивнул.

– Твоя точка зрения, Джеффри?

После начальника русского отдела он спросил Браунлоу, куратора. Все высказались примерно одинаково. Правда ли это? Необходимо это узнать.

– Меня удивляет вот что, – сказал Браунлоу. – Если это действительно политическая программа Комарова, почему он её записал? Всем известно, что даже самые совершенно секретные документы могут быть украдены.

Обманчиво кроткие глаза сэра Генри Кумса устремились на московского резидента.

– Какие‑нибудь соображения, Джок?

Макдоналд пожал плечами:

– Почему люди записывают свои самые потаённые мысли и планы? Почему люди признаются в том, о чём нельзя сказать и на исповеди, в своих личных дневниках? Почему люди ведут записи невероятно интимного характера? Почему такие серьёзные службы, как наша, хранят сверхсекретный материал? Возможно, он предназначается для инструктажа своего очень узкого круга.