Выходя из своей комнаты, она едва не споткнулась о Джульетту, которая, лежа на полу на самом проходе, застегивала молнию на джинсах.

— Как я выгляжу? — спросила она, вставая.

— Как обычно, — ответила Имоджин. — Это моя рубашка.

Джульетта критически оглядела Имоджин.

— Ты выглядишь отлично, но я думаю, тебе надо немного уменьшить эти румяна.

— Это не румяна, — вздохнула Имоджин. — Это щеки.

Было пять минут первого. Может быть, он так и не придет. Может быть, после таких побед он про все забыл или познакомился с кем-нибудь на вчерашней вечеринке. Она положила журнал и стала нервно ходить по комнате, поправляя сирень в вазе, взбивая подушки, выравнивая сложенные на пианино ноты Джульетты.

Часы, бездельничавшие все утро, вдруг пустились в галоп: время уже приближалось к четверти второго. Отец устраивал шум всякий раз, когда обед задерживался. Было ясно, что Ники не придет. Я этого не перенесу, страдальчески подумала она. И вдруг она услышала шум машины на овечьей тропе и лай Гомера.

В страхе и возбуждении она поднесла руки к лицу, потом лихорадочно стала приглаживать себе волосы, подтягивать свитер и еще раз прыскать на себя духи, большая часть которых пролилась на ковер. В панике она кинулась в прихожую и заперлась в нижнем туалете. Но Джульетта уже дергала ручку двери.

— Скорей выходи. Ники прикатил на «порше», выглядит так, что нет слов. Выходи и приглашай его в дом.

— Я не могу, — пискнула Имоджин, — иди ты.

— Я торчу на кухне, и мама все еще с тортом возится. Иди, это твой любовник.

Имоджин вышла, вытирая вспотевшие руки о юбку. Через пузырчатое стекло входной двери ей была видна мужская фигура. Прозвенел звонок.

— Кто-нибудь встретит теннисистов? — прокричала Джульетта.

— Ой, заткнись, — прошептала Имоджин.

— Иди. Он подумает, что мы забыли про него, и уедет.

Дрожащей рукой Имоджин открыла дверь. Ники, наклонившись, трепал по спине Гомера, который вилял своим густым светлым хвостом и предлагал гостю палку.

— Ты не очень-то здесь сторожишь, — сказал Ники, потирая себе ухо. — Привет, ангел, — он выпрямился и улыбнулся ей. — Прошу прощения за опоздание. Я сделал не тот поворот и застрял в воскресном потоке машин.

— Не важно. Рада вас видеть, — сказала Имоджин.

Она гадала, как он будет выглядеть без своих теннисных принадлежностей — может быть, как моряк в штатском костюме, но в алой рубашке, которая шла к его загару, и джинсах, облегавших его худые мускулистые ноги даже плотнее, чем у Джульетты, он выглядел еще лучше.

— Проходите сюда, — пробормотала Имоджин, направляясь в сторону гостиной. Ники прошел вперед, чтобы открыть для нее дверь, одновременно с ней дотянулся до ручки и задержал свои пальцы на ее руке много дольше необходимого.

— Вы не против стакана черри, — спросила она, — совсем сухого?

— Я бы предпочел пива, если у вас есть. Предполагается, что я на тренировке.

— Сейчас принесу. Я мигом.

— Постарайтесь, а то я буду без вас скучать, — сказал Ники, взяв газету и открывая ее на спортивной странице.

Имоджин кинулась на кухню. К счастью, в холодильнике стояли шесть банок пива «Лонг-Лайф».

— Как дела? — спросила Джульетта, кидая спагетти в кипящую воду.

— Не знаю, — бросила Имоджин, выбегая и едва не упав на Гомера, — обещай не оставлять меня с ним одну надолго.

— Что мне нравится в этом доме, так это его непринужденная атмосфера, — сказала Джульетта.