Губернатор выделялся из толпы не важностью, а своей манерой держаться с достоинством. Почтенный старик с седыми бакенами, с благородным умным лицом, с мягкой улыбкой на губах сильно отличался от тех англичан, которых Маша видала на войне. Улучив минутку, она как бы в шутку обратилась к нему со следующими словами:

– В вашем крае, excellence, я вынуждена прибегнуть к Вашему покровительству.

– В чём же, миледи?

– Мне хочется повидать пленных буров. Среди них, наверно, есть такие, которых я раньше видела в натальском госпитале.

– И в этом-то и должно выразится моё покровительство? – спросил он, улыбаясь.

– Да, в этом заключается вся моя просьба.

– О, это вы можете сделать когда угодно. Завтра, наверно, туда отправится все общество, чтобы на них посмотреть.

Итак, последняя преграда была преодолена. Маша получила доступ в лагерь, где находился её муж. План побега был разработан еще в Трансваале, когда Маша познакомилась с порядком охраны англичанами арестантов. Партикулярное платье для Николая уже закуплено и теперь оставался совсем крохотный штрих – найти для него документы, которые позволили бы покинуть территорию Британской Империи.

Внешне нерешаемую проблему Маша решила устранить с помощью контрабандистов, про эффектные кунштюки которых она премного наслушалась в ходе морских путешествий. Сто миль до портового Коломбо и трехдневные прогулки по его причалам увенчались успехом, и Маша смогла, наконец, договориться с греческими нейтралами о вывозе без пограничных и таможенных формальностей на материк двух лиц. Греческие контрабандисты хоть и заломили несусветную цену в пятьсот фунтов, но хотя бы не изображали из себя невинную простоту, как немцы или французы.

Отдав задаток, Маша вернулась в отель с неприятным ощущением чьего-то взгляда у себя на затылке. Она даже пару раз останавливалась и тревожно оглядывалась, но ничего подозрительного так и не смогла обнаружить. Списав свои тревоги на расшатанные нервы, Мария приказала себе прекратить мучиться неясными страхами, небрежно побросала вещи в дорожный баул и отправилась на железнодорожный вокзал, благо идти было не больше пол версты, сначала через площадь, уставленную ярмарочными павильонами, затем через переулок… Вот тут путешественницу и ждали. Двоих, кто перекрыл путь к отступлению, она не знала, зато очень хорошо помнила тех, кто перерезал ей дорогу и с кем она рассталась меньше часа назад…

– Леди не до конца рассчиталась, – ехидно ухмыляясь, процедил сквозь зубы один из них, – надо бы доплатить…

– Боже мой, как же жалко, – с тоской вздохнула Маша и начала действовать…

Контрабандисты, сменившие ради лёгкого заработка свою основную профессию на «гоп-стоп», даже не поняли что их убивают. Маша стреляла, не вынимая руки из дамской сумочки. «Браунинг» зло выплевывал свинец, нещадно кромсая хорошо выделанную кожу.

«Один, два, три», – считала про себя Маша.

Первый споткнулся, будто зацепился ногой за камень и плашмя грохнулся на землю, отчаянно скребя ногтями сухую глину. Второй резко выпрямился, будто наткнулся на невидимое препятствие и начал оседать практически вертикально. Его удивленное лицо венчали сведенные к переносице глаза, будто силящиеся разглядеть новую внеплановую дырку, появившуюся в верхней части носа.

– Так, этим достаточно, что с остальными? – Маша развернулась вовремя, когда до преследователей осталось не более пяти шагов.