Ладно, конечно, не все там были ленивые. Нашлись еще и хитровыделанные и даже добросовестные, но сложно командовать здоровыми мужиками, когда выглядишь, как безусый юнец.

Так что я банально надеялся, что рутина меня засосет в свое мягкое болотце и кино отложится до завтра. Или вообще до лучших времен, а я отработаю по схеме «вот тебе, дорогая, моя платиновая карточка…»

— Алекс, а ты расскажешь мне, как так получилось, что это теперь твое здание? — спросила Василиса, когда мы выбрались из автомобиля.

Я намеренно припарковался на гостевой парковке, планируя пройтись по территории и проверить, что к чему.

— Когда-нибудь, может быть, и расскажу, — туманно ответил я. — Но если тебя беспокоится законность владения, то все прозрачно. Я, кхм, получил данное здание за заслуги перед Отечеством.

— Наверное, я не хочу знать, что это за заслуги, — пробормотала девушка.

Я извлек из внутреннего кармана куртки две пластиковые карты-пропуска, отдав одну Василисе, показал, к чему прикладывать, чтоб турникеты пропустили. Попутно одарил строгим хозяйским взглядом стоявшего на улице дежурного. Затем я засунул нос в комнату охраны, которая образцово-показательно пырилась в камеры.

Ладно, прогиб защитан.

— Как красиво! — ахнула Корсакова, застыв на месте и любуясь «Аурумом», горящим в лучах скупого осеннего солнца.

Я же любовался не архитектурой, а результатом работы ремонтной бригады.

Сложно сказать, откуда их пригнал Ефим. Но, если не знать, как тут все было несколько дней назад, в жизни не догадаешься. Разве что деревьев и кустов стало меньше, но бодренький зеленый газон отвлекал от ощущения серой пустоты. Сажать новую растительность было уже поздновато, но управляющая компания клялась и божилась, что весной все сделают по красоте.

— Внутри не хуже, — улыбнулся я и, взяв Василису за руку, повел ее в будущую штаб-квартиру нашей социальной сети.

Входом в башню служили четыре стеклянных крутящихся двери. Внутри холл был оформлен в мраморе приятного бежевого цвета, стояли вторые турникеты, гостевые диванчики, а также пост охраны.

Красивая и грамотная подсветка делала холл полным света и воздуха и, несмотря на обилие камня, создавалось ощущение теплого пространства.

Корсакова крутанулась вокруг своей оси, рассматривая холл.

— Алекс, это потрясающе! — заявила она.

— Я все еще надеюсь тебя удивить, — усмехнулся я в ответ.

И удивить было чем, на самом деле.

На скоростном лифте мы мягко поднялись на верхний этаж, представлявший собой огромный начальственный кабинет. Дорогой паркет на полу, высокий потолок, ловко спрятанные коммуникации. Сейчас здесь, конечно, было пустовато, поскольку помещение не сдавалось в аренду, и мебель отсутствовала напрочь. Но и этого хватало, чтобы произвести должное впечатление на девушку.

— Вся Москва как на ладони! — воскликнула Василиса, прижавшись к окну.

— Ну не вся, но обзор неплохой, — улыбнулся я, обнимая девушку со спины. — Нравится?

— Это невероятно! — выдохнула она и, обернувшись в кольце моих рук, запрокинула голову. — Но это не слишком шикарное место для моего проекта? Все-таки мы еще даже не начали путем…

— Для моей женщины не бывает «слишком шикарных» мест, — уверенно произнес я. — Тебе не хватает веры в себя и, думаю, я могу немного ей поделиться.

Василиса, вспыхнувшая при словах «моя женщина», удивленно посмотрела на меня, и это было так чертовски мило, что я пожалел, что не поставил тут кровать прямо посреди помещения.