– С раннего возраста я только и делала, что шпионила, лгала, убивала. Даже не знаю, способна ли я на что-то другое.

– Ты можешь выйти замуж, нарожать детей.

Креси рассмеялась:

– Господи, дорогая, о чем ты говоришь. Я этого не хочу.

– А я иногда хочу.

– Вот именно – иногда, и это быстро проходит. Я давно тебя знаю, мой друг.

– У меня есть сын, – тихо произнесла Адриана.

– Есть. Но ты же не хотела его. Я… я знаю, ты любила его… любила. И я тоже. Но ты не планировала его заводить.

– Может быть, именно поэтому я так сильно его любила. А может быть, потому, что он был тем дорогим и единственным, что осталось у меня от прошлой, такой ужасной жизни…

– Ты любила его потому, что он был твоим сыном. Потому, что он был маленьким Нико.

– Да? А за что в таком случае ты его любила?

– За то, что он был твоим сыном. За то, что он был маленьким Нико. – Креси замолчала, Адриане показалось, что у ее подруги от волнения перехватило горло. – И еще за то, что он сделал нас семьей, – вновь заговорила Креси, – которой у меня никогда не было. А без него мы… – На этот раз Креси замолчала надолго.

– Что – мы?

– Ничего.

– Нет уж, коль начала, договаривай.

– Тогда мы очень сблизились. Стали как родные сестры или даже больше. Я ни к кому не испытывала такой сердечной близости, как к тебе, Адриана. А потом, когда похитили Нико и ты обвинила меня…

– Я тебя не обвиняла!

– Обвиняла. Вспомни. Ты даже сейчас считаешь, что это я во всем виновата.

– Ну с чего ты это взяла? – Адриана повернула голову и, посмотрев в лицо Креси, удивилась, увидев на ее глазах слезы.

– Ты сама мне об этом сказала, И за все эти годы никогда не брала своих слов обратно. И ты права. Ты доверила его мне, а я не уберегла. И после этого… ты отдалилась.

– Креси, ты для меня самый близкий человек.

– Да, преданнее меня у тебя никого нет. И все же ты отдалилась от меня, вместо того чтобы еще больше сблизиться, и время… оно сделало это в каком-то смысле даже удобной формой сосуществования. За истекшие десять лет мы не стали ближе, просто изучили друг друга до последней черточки. То же самое и с Эркюлем. И с ним ты держишь дистанцию…

– Я уже объясняла: после гибели Николаса мне даже думать невыносимо о подобной близости с другим мужчиной.

– Но со мной все иначе. Ты продолжаешь считать меня виноватой. Ты допускаешь, что я могла по доброй воле отдать им твоего сына.

– Глупости.

– Господи, если бы ты только слышала, как ты произнесла это слово, – так неубедительно.

– Перестань, Креси. Прошу тебя, перестань. Ты сама не знаешь, что говоришь. Как пропал Нико, уже не столь важно. Важно другое – найти его. И чем ближе мы к цели, тем сильнее меня терзает страх. И тем меньше мне хочется найти его.

– Правда? Но почему?

– Мое сердце неустанно рвется к нему, гонит на поиски. Но я не всегда слушаюсь своего сердца. Меня посещают видения… Malakim рассказывают мне о Нико всякие гадости. А вдруг случится так, что мне придется выбирать между сыном и спасением мира? И такой выбор – меня уже предупредили – может встать передо мной.

– Это тебе malakim сказали? Они, как всегда, лгут.

– Я знаю, и все же… вдруг это правда?

– А если нет? Сохраняй присутствие духа. Мы его найдем, и все выяснится. – Креси последний раз провела гребенкой по волосам Адрианы и легонько хлопнула ее по макушке.