Члены совета директоров даже позволили себе намекнуть, что коль скоро Ларри был уполномочен распоряжаться означенной суммой, он просто дергал их попусту в выходные дни, обращаясь за новыми подтверждениями. Фигуинг, в свою очередь, посчитал, что правление подвело его, отказавшись принять вызов и сказать «нет», хотя бы для виду, непомерной цене в двести миллионов, и тем самым лишило его всех рычагов для игры на понижение. Они пошли на уступки, а слабаком будет выглядеть он.

— Как-как? — переспросил Ларри. — Выкупить что?

— Выкупить и поместье вкупе с домом, — повторил Фромлакс, наклоняясь к боссу, чтобы никто не смог подслушать. Учитывая оживленные разговоры, смех и призывный вой играющего на сцене оркестра волынщиков, эта мера предосторожности была, пожалуй, излишней. — Оно ведь тоже выставлено на продажу.

Фигуинг вытаращился на него как на сумасшедшего:

— Выкупить этот Горбордель? О'кей, великолепно, предложи это правлению. — Он отвернулся и покачал головой.

Но стоило двум представительницам клана Уопулдов — какой-то там тетке и безвестной племяннице — пригласить их на танец под названием «Лихой белый сержант», как его физиономия расплылась в профессиональной улыбке. Деваться было некуда, хотя у Фромлакса сложилось впечатление, что эти групповые шотландские пляски с кружением и подскоками специально выдуманы для того, чтобы иностранцы, не владеющие сложными фигурами и непостижимо замысловатыми переходами, выглядели посмешищем и чувствовали себя полными идиотами. Их в очередной раз вынесло на паркет, где проходило это обрядовое буйство.

— А от чего вы, ребята, так забалдели тогда в Сингапуре, не помнишь? — спросил Филдинга кузен Стив, специалист по контейнерным подъемникам.

Взопревшие от особенно темпераментного танца, они стояли у импровизированного бара в дальнем конце зала. Оба были в официальных костюмах шотландских горцев, при полном параде, как издревле заведено Красавчиком принцем Чарли, — килты, спорраны и все остальное, кроме курток, которые они сняли после первого же энергичного танца. Филдинг забыл, как в этой одежде человек мучается от жары. Не все мужчины семейства Уопулдов решились последовать праздничному каледонскому этикету — некоторые пришли в обычных смокингах, — но семья когда-то купила титул и с тех пор имела собственный тартан, а мужчины получили право носить тяжелые килты, туфли с девичьими кружевными ленточками крест-накрест поверх толстых белых гетров — честно говоря, гетры, если их не подворачивать, достигали длины чулок, — и прикреплять к поясу крохотулечные (местное слово) кинжалы. В таком духе.

— В Сингапуре? — Филдинг притворился, что не понимает, о чем речь. Он покачал головой и отхлебнул еще — сегодня шампанское лилось рекой и виски тоже, — потом остановился и погрозил пальцем: — Ах вот ты о чем! — Он еще выпил и поднял глаза на Стива. — Заметно было, да?

— Сдается мне, там дело не ограничилось тухлыми креветками с пивом, — закивал Стив.

— Спроси лучше Олбана, — ответил Филдинг. — Я что-то подзабыл.

— Вставило вам?

— До самых печенок, — подтвердил Филдинг.

— Где тебя носило? — Гайдн плюхнулся за стол рядом с Олбаном, чуть не пролив шампанское из принесенного с собой бокала.

Гайдн вырядился в килт со всей положенной атрибутикой и уже находился в той фазе подпития, которая напрочь освобождает от комплексов любого мужчину, щеголяющего без штанов. На Олбане тоже был комплект с килтом, но менее официальный: обычные туфли, поясная сумка-спорран из грубой кожи, тартан семейной расцветки, но в приглушенных тонах, и рубаха без застежки, из тех, что надеваются через голову, со свободными рукавами и кружевом по вороту.