— Очень желаю, — улыбнулся я. — А можете уточнить, о чем речь? Что-то из области психологии?

— В каком-то смысле да, — кивнул он. — Скажем так, я практикую очищение души через телесные практики. Помогаю клиентам освободиться от груза тайн и воспарить с легкой душой.

— О, телесные практики! Пытаете, значит?

— Ой, как грубо, — поморщился вампир. — А я-то думал, что веду беседу с интеллигентным человеком. Вы производите крайне приятное впечатление при общении.

— Прошу простить, я не местный и имею некоторые трудности с интерпретацией слов. Больно уж сложный язык, слишком много скрытых смыслов в простых, казалось бы, словах. Прошу вас, расскажите поподробней, мне крайне интересно.

— О, это можно. Всегда приятно скоротать время за хорошей беседой с клиентом. Я, знаете ли, люблю прелюдии.

Я кивал и соглашался, задавал вопросы и слушал. А Константин Борисович пел соловьем, даже не осознавая, что происходит.

Я прикоснулся к палачу и не удивился. Все, кончились у ублюдка варианты будущего. Он оказался в поле зрения последователя шестиглазого Амбера, и теперь я решаю, каким будет его судьба.

Если у него и был вариант прожить долгую и счастливую жизнь, то теперь его нет. Потому что я уже принял решение, что убью гнусную тварь, чего бы мне это ни стоило. Вот его единственное будущее.

А наша беседа — стандартный прием, который уже хорошо зарекомендовал себя в этом мире. Уверен, никто даже не понял, как по ходу беседы я все больше и больше копировал манеру речи, голос и интонации Измайлова Константина Борисовича. Осталось лишь хрипотцы добавить.

Я уже многое о нем выяснил. Работает на заказ, никогда не задерживается надолго в одном месте, много путешествует, дела ведет исключительно с аристократией, но ни в коем случае не с империей. Инстинктивный страх перед представителями закона, очевидно.

Едем мы в усадьбу заказчика, с самим заказчиком он не знаком, потому что редко работает с кем-либо дважды. Старается нигде часто не мелькать, и это мне на руку. В общем, Измайлов оказался тварью редкостной, но очень словоохотливой.

Уже на середине пути его самовосхваления мне наскучили, и я решил, что пора бы действовать.

— Прошу прощения, подскажите, долго ли нам еще ехать? — спросил я у водителя.

— Почти прибыли, минут пять, — ответил он, потому что даже не понял, кто из пассажиров к нему обращается.

— Отлично, — улыбнулся я.

Направляю палец в нужную точку и формирую Поток. Эфирная игла — практически никакого урона, но в моем арсенале эта форма обладает наибольшим проникающим эффектом.

Игла прошивает днище автомобиля и шину.

Хлопок, водитель выкручивает руль, пытаясь удержать взбесившийся транспорт, и тормозит.

— Че за… — Он выходит из машины.

Следующая игла пробивает обивку пассажирского сиденья напротив. Гвардеец на нем остается сидеть, непонимающе разглядывая свою грудь.

Пришлось пустить еще три иглы, чтобы наконец добраться до сердца. Значит, у местных одаренных какая-то защита есть? Но он сидел смирно, так что это не было проблемой.

— Позвольте спросить… — «завоняло» изо рта пыточника.

— Да завали ты уже хлебальник, — чуть раздраженно ответил я. — Мне даже находиться рядом с тобой омерзительно.

Выждал некоторое время, пока водитель осматривал колесо и говорил что-то своим. Те связались с поместьем и сообщили о проблеме, вот теперь пора.

Я напряг руки, и звенья цепи со звоном разорвались. Лицо Измайлова искривилось от осознания происходящего. Я же подтянул ноги, развернулся на сидении и одним движением выбил боковую дверь. Она с грохотом улетела на десяток метров.

Я выскочил следом, теперь надо действовать максимально быстро.