Я выскочил следом, теперь надо действовать максимально быстро. Гвардейцы были мудаками по версии мироздания, но мудаками с боевым опытом, так что расшаркиваться мне никто не даст.

Пальцы сложены пистолетами, прицеливаюсь и выпускаю две эфирные пули. Они оставляют аккуратные отверстия в телах ближайших гвардейцев. Еще два «выстрела» не производят должного эффекта: одним промахнулся, другой разбился о странную защиту, как и у одаренного в машине. Словно их тела покрыты невидимой оболочкой.

Тут же в меня начинают стрелять. Одной рукой выставляю щит, вторую направляю в одаренного, пальцами вперед. Эфирная дробь. Горсть снарядов срывается с пальцев, бьет ублюдка в грудь и сбивает с ног. Ага, защита имеет свойство истощаться, потому что в его тушке все же прибавилось отверстий.

Отправляю щит в полет на стрелка и тут же выставляю второй с другой стороны. Кучерявый стреляет с одной руки, а во второй ладони начинает концентрироваться мана, превращаясь в сгусток шаровой молнии. Вот это уже очень опасно.

Пускаю щит и сам бросаюсь следом. Если первый щит просто снес обычного стрелка, то одаренный лишь пошатнулся, даже не потеряв концентрации. И тем не менее это дало мне секунду времени, чтобы сблизиться.

Кучерявый выбрасывает руку с шаровой молнией, но я уже слишком близко. Смещаюсь в сторону, пропуская руку мимо лица, и бью открытой ладонью в грудь. Эфирная дробь. Весь заряд выстреливает в упор, пробивая и защиту, и плоть с ребрами.

Молния взрывается где-то за моей спиной, одаренный харкает кровью и отступает, но все еще жив, удивительно. И пока он тянется к кинжалу на поясе, я достаю из души биту. Удар ломает ему кисть, нож падает на землю. А я же только палец обещал сломать. Перестарался… Ну, формально на фортепиано он уже не сыграет.

Сближение, удар по коленям, кучерявый пытается оттолкнуть меня наэлектризованной ладонью, но пациент уже поплыл, так что легко уворачиваюсь. Минимальный заряд в биту, так, что лишь прожилки засветились, взмах — и уже мертвое тело падает на землю.

Последний гвардеец нападает сзади с ножом, решив, что я не замечу, как он поднялся на ноги после удара щитом. Слишком медленно.

Слегка отклоняю корпус, пропуская выпад, прижимаю его руку к груди и коротким тычком бью в локтевой сустав. А нечего было руки распускать, обыскиватель недоделанный. Обещал же, что сломаю, а Курьер держит слово.

Но мучить парня я не собирался. Он даже закричать от боли не успел. Один удар биты — и тело падает замертво. Вот и славненько. Теперь самое главное.

Я подошел к автомобилю и открыл пассажирскую дверь. Духовный вампир уставился на меня, до скрежета вцепившись в саквояж. Пришлось вырывать силой, так он не хотел расставаться со своим барахлом. А там всего лишь инструменты для пыток, целлофановые дождевики, чтоб не запачкаться, да десяток ампул с медикаментами для разных целей. Он сам рассказал, пока мы ехали.

Саквояж я поставил на землю, стянул с ублюдка шляпу, пенсне и надел на себя. Потом голову хорошо помою, но сейчас каждая деталь важна.

— По опыту знаю, что те, кто любят пытать людей, сами очень боятся боли, — произнес я, вытаскивая ублюдка из машины.

Намотал галстук на кулак, да так и тащил его за собой. Потому поддержать беседу он не мог, что меня безмерно радовало. Мне действительно физически больно находиться рядом с его душой, как в пространстве, так и во времени.

Я взял из багажника канистру бензина и моток веревки, оттащил мужика с дороги и крепко связал по рукам и ногам. Ненадолго должно хватить. Никаких разговоров, никаких нравоучений, никакого наслаждения процессом. Просто стандартная работа Курьера. Мы нити, которые сшивают бреши мироздания. Мы скальпель, который срезает гниль.

Хорошенько полил его бензином. Сам вернулся к месту битвы, нашел ключи от оков и проверил у гвардейцев карманы. Немного денег, пригодится.