— Конечно, дорогая… Обязательно позвони мне, когда закончишь все дела с этими ублюдками. Или, может, будет лучше, если я поеду с тобой?

— Нет, Даррелл, дорогой, не нужно, — поспешила ответить она. — Я сама. Ты и так достаточно для меня сделал…

— Милая… Если бы ты знала, как мне не терпится назначить день нашей свадьбы…

Если бы ты знал, как мне не терпится избавиться от созерцания твоей потной физиономии, подумала Эллис, устроившись на заднем сиденье такси. Даррелл помахал ей рукой, и Эллис, натужно улыбаясь, послала ему воздушный поцелуй, мысленно надеясь, что он не просочится к Дарреллу сквозь запыленное стекло.

— Ну что стоим? Поехали! — рявкнула она оторопевшему водителю, который еще секунду назад любовался этой романтической сценой.

Когда такси наконец поехало, Эллис вытряхнула из намокшего рукава черной кружевной блузки мешочек со «слезами»: маленький полиэтиленовый пакетик с водой, припасенный как раз для таких душещипательных сцен. Теперь нужно заехать домой, переодеться, положить часть денег в банк, часть — переслать отцу, часть — отдать за «реквизит» Энджи, а часть — отвезти Конни, которая наверняка с нетерпением ждет рассказа об окончании операции «Наивная девочка и «Братство Темной Луны».

Добравшись до дома, Эллис стянула с головы рыжий парик, осторожно вытащила из глаз ярко-синие линзы, скинула траурно-черную блузку, надела маечку цвета индиго с надписью «Поцелуй меня… сам знаешь, куда» и голубые джинсы — так она одевалась всякий раз, когда заканчивала очередную эпопею с очередным облапошенным женихом.

В этой одежде Эллис чувствовала себя свободной. Как будто и не было никаких потных физиономий, сальных губ, так и норовивших ее поцеловать, свиных глазок, пялившихся на нее с вожделением, от которого у Эллис все нутро перетряхивало от отвращения.

Слава богу, что с Дарреллом все кончено… — с облегчением подумала Эллис, разглядывая в зеркальном отражении свою стройную фигурку. — Это по его милости я набрала в весе…

Но, как последнее «прости» от Даррелла, в сумочке зазвонил мобильный. Мелодию Даррелл выбирал сам — это был наипошлейший из современных хитов «Мой ангел с синими глазами». Эллис в два прыжка оказалась возле сумочки, отключила телефон и вытащила сим-карту. Сняв с полочки толстую папку, обтянутую черной кожей, Эллис кинула сим-карту в файл, к которому был приклеен стикер с надписью «Даррелл Локхэйм».

— Покойся с миром, Даррелл Локхэйм, — бросила она, водрузив папку обратно. — Ты был скупердяем из скупердяев, но Мэй Ковальски растрясла твою набитую мошну…

Конни Кармуш сложно было назвать подругой Эллис — скорее, они были товарищами по несчастью. Конни работала на правительство, а правительство платило мало. Конни надо было кормить двоих детей, а дети наотрез отказывались есть то, что мама могла купить на свое ничтожное жалованье. Зато у Конни было то, на чем могла отлично заработать Мэй Ковальски, она же Ингрид Макинтош, она же Виржиния Марлоу, она же Джудит Сайрис, она же — а вот об этом знали только посвященные, вроде Конни, — Эллис Торнтон. Именно поэтому Конни Кармуш предоставляла информацию Эллис, а Эллис щедро за нее платила, так что обе были довольны. Конни по природе своей была до ужаса любопытна и романтична, а потому всегда выспрашивала у Эллис подробности всех операций. «Братство Темной Луны» не было исключением. — До сих пор не верится, — Конни с неподдельным восхищением посмотрела на Эллис, — что тебе удалось облапошить этого скрягу.