– Поцелуи бабочки, чтобы ты не мерзла, – говорит он.

Мама отводит взгляд, изумляясь самой себе. За несколько минут она без колебаний и протеста позволила произойти столь многому. И не прекращает этого сейчас. Она гадает, сколько ей, по его мнению, лет. Она уверена, что старше его – он выглядит лет на двадцать пять, а ей недавно исполнилось тридцать. Мама думает, когда сказать ему, что она замужем за профессором Мортоном.

Они встают и идут дальше, вниз по бетонным ступеням, ведущим к реке. У подножия лестницы запертая кованая калитка.

– Ненавижу такие моменты, – говорит мама.

В ее туфлях через забор не полезешь. Папа перелезает через калитку и открывает ее.

– Она была не заперта, – говорит он.

При проходе сквозь калитку, ее охватывает ощущение неизбежности. Она движется навстречу чему‑то совершенно новому, однако предопределенному. Мама чувствует, как без малейшего усилия стираются годы несчастья.

Они идут по дорожке вдоль реки. Впереди виднеются огни сувенирной лавки, и, когда они подходят туда, он говорит: «Подожди».

Она смотрит, как он заходит в магазинчик, где продаются товары из Ирландии, и вот его уже не видно за волнистым стеклом двери. Он выходит с мягкой шерстяной шалью в руках. Он накидывает шаль ей на плечи, и впервые за много лет она чувствует себя красивой.

«Мы поженимся?» – гадает она.

Но спрашивать нет нужды. Они идут дальше, уже парой.

Папа рассказывает мне эту историю дважды. У меня есть вопросы. Но я приберегаю их до того момента, когда он закончит второй рассказ.

– Откуда ты знаешь, что она думала? – мой первый вопрос.

Позже она рассказала мне свои мысли, – отвечает он.

– Что стало с профессором Мортоном? – задаю я следующий вопрос. – Пытался ли он удержать ее при себе?

Мне тринадцать, но отец говорит, что разговоры у меня для тридцатилетних. За исключением глаз, я пошла в отца. Глаза у меня голубые.

– Профессор Мортон пытался удержать твою мать, – говорит отец. – Угрозами. Силой. Он и раньше это проделывал, когда она заговаривала об уходе от него. Но теперь она была влюблена и не боялась. Она собрала вещи и съехала.

– Она переехала к тебе?

– Не сразу. Нет, она сняла жилье в центре, возле Колониального кладбища, в доме, где, по слухам, водились привидения.

Я пристально смотрю на него и не собираюсь отвлекаться на дом с привидениями.

– Кто выиграл шахматную партию?

Глаза его делаются шире.

– Это очень хороший вопрос, Ариэлла, – говорит он. – Хотел бы я знать ответ.

Обычно папа знает ответы на любые вопросы.

– Ты догадывался, что она старше тебя?

Он пожимает плечами.

– Я не думал об этом. Возраст никогда не имел для меня особого значения.

Он встает, подходит к окну гостиной, раздвигает тяжелые бархатные шторы.

– Тебе пора спать, – говорит он.

У меня еще сто вопросов, но я согласно киваю. Сегодня он рассказал о моей матери, которой я никогда не видела, больше, чем когда‑либо прежде, и еще больше о себе самом.

За исключением одной вещи – правды, которую он не хочет говорить, правды, на выяснение которой я потрачу годы. Правды о том, кто мы на самом деле.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

В ОТЧЕМ ДОМЕ

ГЛАВА 1

Я стояла снаружи в глубоких синих сумерках одна. Наверное, мне было четыре или пять, и я обычно не оставалась снаружи в одиночку. Ряды верхних окон представали золотыми прямоугольниками в обрамлении зеленых лоз, нижние – полуприкрытыми желтыми глазами.