– Пусть она мне не рассказывала историю своей жизни, но зато никого не водит за нос. Она полна юной свежести и невинности. Я знаю, что могу ей доверять.

    – Любовь слепа, Инди.

    Инди старательно складывал майку.

    – Шеннон, знаешь что? Ты самая подозрительная личность на свете.

    – Может, оно и так. Но я хотя бы не живу в башне из слоновой кости.

    Инди швырнул майку на кровать и обернулся к приятелю лицом.

    – А-а, тебя колышет, чем я занимаюсь? Так, что ли?

    – Не-а, – поднял руки Шеннон. – Ничуть не колышет. А вот твой характер… Ты слишком доверчив. Тебе бы малость житейской мудрости.

    – Значит, ты думаешь, что можешь поделиться ею со мной и вколотить в мою башку прямо сейчас?

    – Это ты так думаешь, разве нет? – ухмыльнулся Шеннон.

    – Знаешь, что я тебе скажу? Может, я и не величайший знаток женщин, но Дейрдра – девушка что надо. Я уверен.

    – Ты будешь долго удивляться, но я с тобой совершенно согласен. Она так же наивна, как ты.

    «Как будто он ее знает», – подумал Инди, но спорить не стал, а вместо того глянул на стенные часы.

    – Ладно, я собираюсь попрощаться с Милфордом. Ты уверен, что не хочешь составить мне компанию?

    – Определенно, – рассмеялся Шеннон. – Он меня и не вспомнит.

    – На самом деле тебя ждет сюрприз. Он может и вспомнить. Он вроде бы забывает лишь недавние события, а прошлое помнит блестяще.

    – Предпочту поверить тебе на слово. – Шеннон проследовал за Инди до двери. – Значит, собираешься вернуться к четырем, так?

    – Я же сказал, в четыре, – распахнув дверь, Инди обернулся. – С каких это пор ты так печешься о моем приходе и уходе?

    – Эй, я только хотел с тобой распрощаться перед уходом в клуб, вот и все, – вскинул руки Шеннон.

    – Знаешь что – если я тебя не застану, то зайду туда выпить.

    – Просто возвращайся к четырем, лады?

    * * *

    Инди мягко ступал по толстому ковру вестибюля «Эмпайр-Клуба», где остановился Лиланд Милфорд. Стены были увешаны портретами в пышных золоченых рамах; некоторые изображения строго взирали на зрителя сквозь монокли. Вся тяжеловесная здешняя мебель была изготовлена исключительно из дуба. У сидевшего за стойкой худого, угловатого портье были тоненькие, будто нарисованные, усики. Когда Инди поинтересовался, как пройти в комнату Милфорда, тот разгладил усики кончиками пальцев и переспросил чванливым, как вся здешняя обстановка, голосом:

    – Доктор Милфорд? А ему известно о вашем приходе?

    – Да. Он меня ждет.

    Выражение лица портье стало вопиюще-чопорным.

    – Простите, сэр, он ушел. Мне кажется, он упомянул, что отправится к мадам Тюссо.

    – В самом деле? – передразнивая его интонации, сказал Инди. – Пожалуй, тогда мне пора в путь-дорогу.

    Инди развернулся и зашагал к ближайшей станции подземки. Десять минут спустя он нашел Милфорда в музее восковых фигур. Тот совершенно неподвижно стоял сбоку от Генриха VIII и его шестерых жен, держась за лацканы своего пальто и очень напоминая восковую фигуру, которую поставили не в то столетие.