Все рассмеялись.

    – Очень хорошо. Вы похитили эту шутку у меня с языка. Если вы не против, мисс Кемпбелл, я бы хотел поговорить с вами после занятий. Все свободны. И хочу напомнить всем, кто ждал до последнего – а таких немало: завтра последний день для утверждения тем ваших курсовых работ.

    Пока студенты покидали аудиторию, Инди собирал свои пометки и ломал голову, с чего начать разговор. Когда аудиторию покинули все, кроме Дейрдры, он остался за кафедрой, будто собирался читать лекцию для единственного человека. Она подошла к кафедре, скрестив руки и прижимая к груди тетрадку. Ростом она была совсем невелика – пять футов и дюйм-два. Длинные каштаново-рыжие кудри плавными волнами ниспадали на плечи. По сравнению с бледной кожей вересково-синие глаза казались особенно яркими. Косметикой Дейрдра почти не пользовалась. Во всем ее облике было нечто противоречивое: хрупкая – но живая, невинная – но умудренная. При взгляде на нее Инди почему-то припоминался оксюморон [8], который отец любил повторять, когда мать восторгалась чем-то, казавшимся отцу банальным: «О, тяжелая легкость, серьезная тщетность!»

    – Вы шотландка, мисс Кемпбелл? – начал Инди.

    – Да.

    – Я тоже. Ну, я хотел сказать, мой отец шотландец, то есть, был. Родился в Шотландии. – Скверное начало.

    Дейрдра с вызовом уставилась прямо ему в глаза, на губах ее играла легкая улыбка.

    – Так вот почему вы просили меня задержаться после занятий – чтобы обсудить наших предков?

    Инди прочистил горло. Что-то он разнервничался, хотя беспокоиться-то как раз следовало бы ей.

    – Я хотел попросить, если вы…

    – Да?

    Инди уткнулся взглядом в кафедру.

    – …если вы не против… Мисс Кемпбелл, зачем вам мои лекции? То есть, сдается мне, материал вы знаете, а ваша мать наверняка осведомлена в британской археологии куда лучше моего.

    – Но ведь курс-то читаете вы, а не она! Родственные связи мне диплома не обеспечат.

    Инди понимал, что если рассердит ее, Дейрдра может заявиться к матери – и прости-прощай, продление контракта на осень! Но молчать тоже нельзя.

    – Мисс Кемпбелл…

    – Можете звать меня Дейрдрой.

    – Дейрдра, послушайте, – он встретился с ней взглядом, – я был бы вам искренне признателен, если бы во время лекции вы давали возможность высказаться и другим студентам.

    – То есть, как это? – она быстро-быстро заморгала.

    – По-моему, вы их подавляете.

    – Да-а? С чего бы это? Они вольны говорить, что только вздумается.

    – Ага, – Инди снова уставился в кафедру, будто конспект мог подкинуть какую-нибудь дельную мысль.

    – Профессор, можно я кое-что скажу?

    Что еще она замыслила?

    – Слушаю.

    – По-моему, подавленным чувствуете себя вы.

    – Не подавленным, – пожал он плечами, – а несколько раздраженным.

    – А почему?

    – Послушайте, это моя первая преподавательская работа. Я ни разу не занимался полевыми изысканиями в Англии. Я не англичанин [9].

    – Вам незачем извиняться в неанглийском происхождении передо мной.