– Славно, что ты все-таки улучил возможность присоединиться ко мне. Это будет весьма интересный симпозиум, Инди.

    – Я ничуть в этом не сомневался, – безучастно откликнулся Инди, блуждавший мыслями где-то далеко.

    Прошла лишь половина лета, и притом препаршивого. Впрочем, надо благодарить судьбу, что удалось остаться в живых. Агуила в тот же день отыскал Инди и Шеннона, лежавших без чувств под скалой, и выходил их. Оставив флягу с горьким чаем, он велел им оставаться на месте, а часов через пять прибыли блюстители порядка и вывезли обоих из каньона. Их положили в больницу в Блендинге, но выписали на следующий же день. Доктор, осматривавший их, заявил, что Инди и Шеннон пребывают в прекрасном здравии, если учесть полученные ими травмы. Но услышав о чае Агуилы, врач лишь расхохотался и сказал, что тоже не прочь лечить своих пациентов чаем, будь такое возможно. После выписки из больницы Шеннон объявил об окончании так называемого «отпуска» и вернулся в Лос-Анджелес, а Инди направился на Восточное побережье.

    Приехав в Нью-Йорк, Инди не был настроен даже в общих чертах рассказывать Маркусу о своих приключениях, но тот подступал с расспросами, и тогда Инди вместо ответа дал ему дневник Мейры. После этого вся история мало-помалу выплыла на свет – жестокая правда о том, что его любовь с Мейрой оказалась фикцией; эта девушка воспользовалась им в своих целях и бросила, посчитав мертвым.

    Ощутив, в каком подавленном состоянии духа прибыл Инди, Броуди убедил своего юного друга составить ему компанию в поездке на симпозиум, чтобы выбросить из головы бедственные события на Юго-западе. Инди неохотно согласился. Быть может, Маркус прав, и путешествие пойдет на пользу. Но подсознательно Инди ни на секунду не забывал, что Мейра тоже может оказаться в Риме. Впрочем, он вовсе не собирался ничего предпринимать по этому поводу. Вероятность встречи настолько мала, что Инди даже не дал себе труда задуматься, как надо реагировать.

    Трехмоторный самолет коснулся беговой дорожки, и Броуди расслабился впервые с тех пор, как самолет взлетел в Лондоне, где начинался второй этап их путешествия до Италии.

    – Инди, я тут хотел тебе кое в чем признаться, только ждал, когда мы прибудем на место.

    – И в чем же? – насторожился Инди.

    – Ну, по-моему, тебе следует знать, что в списке приглашенных на завтрашний прием значится и Диего Кальдероне.

    – Что?! Вы же сказали, что там не будет никаких политиков! Ни фашистов, ни коммунистов, ни…

    – Тс-с-с, не так громко, – озираясь по сторонам, пробормотал Броуди. – Следует тебе знать, что род Кальдероне пользуется славой щедрых меценатов. Его просто не могли упустить из виду, как, скажем, заместителя премьер-министра по вопросам культуры. Вечером будут представлены и тот, и другой.

    – Ах, Маркус! Почему же вы не сказали об этом раньше?

    – Не хотел, чтобы ты кипятился из-за этого всю дорогу, ломая голову, что делать, если там покажется Мейра.

    – Мейра?! А по-вашему, такое возможно?

    – Не знаю, но, право же, было бы занятно, если бы Кальдероне прибыл и с ней, и с жезлом.

    Ответ Маркуса пробудил в душе Инди наихудшие опасения.

    – Маркус, а вы не имеете никакого отношения к приглашению Кальдероне?

    – Я-то? Ну, это еще не все. Мне просто невыносимо было видеть, как ты неприкаянно слоняешься из угла в угол, пытаясь выбросить из головы жезл и Мейру.

    – Ладно, слушаю.