— Может, мы так и напишем на супере: «Хороша как слабительное»?

— А если какой кретин сунет к тебе свой дерьмовый жирный нос, у тебя будет достаточно экземпляров, чтобы швыряться ими, как бананами, и сказать, что остальное на складе. Но такого не случится, потому что она на хрен никому не нужна.

— Мне нужна.

— Ну, ты непробиваемый английский олух, а теперь умолкни, потому что наша девочка выходит!

Музыканты грянули, девушка на помосте начала свой номер, и Руни погрузился в привычный транс. Цветные лучи прожекторов скрестились на ее фигуре — еще одна причина, по которой Руни не слишком жаловал «Тип-топ-тэп». Джек изо всех сил старался получать такое же удовольствие от шоу, как Руни, но он всегда чувствовал себя неловко в подобных заведениях. Девушки, похоже, замечали его природную застенчивость, потому что, бывало, упирались в него стеклянным взглядом, и, несмотря на все усилия, он всегда первый отводил глаза. На выступавшей девушке ничего не было, кроме ковбойской шляпы, и она слишком подолгу смотрела в зал, на публику, просунув голову между ног.

— И как у нее шляпа не падает? — поинтересовался Джек у Руни.

Прошло не меньше пяти минут после ухода девушки с помоста, когда Руни повернулся к Джеку, насмешливо подняв бровь.

— Что ты сказал?

— А, ерунда.

— Ну, так как?

Джек знал: Руни хочет, чтобы он оценил девушку по пятнадцатибалльной шкале, причем каждый пункт имел пять подпунктов — от альфы до эпсилона.

— В ней нет ни тени иронии, и она не способна танцевать.

Руни смерил Джека взглядом, пожал плечами и заказал еще пива. Пока они дожидались заказа, Джек рассказал о встрече с Николасом Чедберном.

— Конечно, — сказал Руни. — Дурь в Чикаго можно купить на каждом углу. Что тут нового? — (Тоненькая официантка с обнаженной грудью принесла два пива.) — Все зависит от того, в каком районе ты живешь. Каждый специализируется на своем виде наркотика. Это как с национальной кухней, так что если пойдешь в Саут-Сайд… Эй! Улавливаешь мысль, дружище?

Неожиданно Руни понял, что Джек не слушает его, провожая напряженным взглядом удаляющуюся официантку.

— Слишком тощая, — сказал Руни. — У тебя неразвитый вкус, парень. Но я ее знаю. Девчонка из «Пилзена». Одно время выступала здесь, но ее перестали выпускать по той причине, что она слишком похудела и вид у нее стал болезненный.

— У нее татуировка. — перебил его Джек. — На плече. — Руни прищурился. — Можешь пригласить ее к нашему столику?

Руни подозвал здоровенного администратора.

— Придется заплатить. Есть двадцатка?

Он попросил администратора направить к ним официантку. Когда та вернулась, Руни положил на стол деньги, но придержал их толстым пальцем.

— Извини, крошка, мы забыли дать тебе чаевые. Присядь на минутку, если не против.

Женщина оживилась, услышав приглашение. Можно было дать отдых ногам, заказать шампанское, которое принесет другая официантка, обслужив ее вне очереди, в несколько секунд. Апельсиновый сок и шипучка плюс лишние тридцать пять долларов к счету за десять минут, проведенных с вами.

Она закинула ногу на ногу и сделала вид, что пьет. На ней были черные прозрачные чулки, туфли на высоких блестящих шпильках, облегающие атласные шорты, тоже черные, и больше ничего, не считая бархотки на шее. Коротко стриженные волосы этой крашеной блондинки демонстрировали у корней свой природный черный цвет. Лицо было по-чикагски обветренным, зубы великоваты для такого ротика. Коралловая помада оставила след на краю ее бокала. Зубы тоже были испачканы ею.