Одноклассник искренне удивился:

– Ее что, до сих пор нет дома?

– Чего? – тупо переспросил собеседник.

– Ну, почему до сих пор не вернулась то?

Вот так поворот разговора, вот так смена темы! Андрей растерялся, не зная, как отвечать на нелепые вопросы. «До сих пор». При чем здесь «до сих пор»? Саша бесхитростно добавил, чтобы заполнить паузу:

– Гуляет где то, сучка? Все они такие… – Его удивление сменилось столь же искренним сочувствием.

– Да перестань! – возмутился супруг, мгновенно забыв прочие обстоятельства сегодняшней встречи. – Она у меня не «такая», ты же ее видел. Иди ты со своими шутками!

– Да пойду, пойду… – смутился гость. – Прости, Андрюха, не мое это дело, правильно ты меня послал.

Приняв решение, он нырнул в коридорчик, свернул в прихожую, бессмысленно бормоча: «Иду, иду…», – и уже там, возле вешалки, обернувшись к семенившему сзади хозяину, возобновил разговор – громким шепотом:

– Имей в виду, я знаю про кражу.

Андрей вздрогнул, словно на колючку наскочил. Произнесенное слово было слишком острым:

– Какая к к к…

– Кража, кража, – подмигнул Саша. – Тс с, только тихо. И про монету вашу знаменитую тоже знаю, отказное дело специально нашел. Помни это, если захочешь с кем нибудь посекретничать про меня.

И пока Андрей качался, бессильно двигая губами, он снял с деревянного крючка свою широкую пуховую куртку. Он оделся, сунул руки в карманы, постоял некоторое время в нерешительности. Затем продолжил шептаться:

– Шучу, Андрюха, шучу, я тебе верю. Вообще то, я пришел попросить кое о чем. Если со мной что нибудь случится… – Он помолчал, наморщив лоб. – Договоримся так, если я тебе завтра не позвоню, значит, со мной, это… ну, значит, со мной – все. Понял? Ты тогда, будь другом, позвони по одному телефончику… – снова замолчал.

– Твоим родителям? – еле слышно спросил Андрей.

– Нет, не родителям и не Верке. Девушка одна есть, Марина. Я тебе, кажется, рассказывал? «Там» о ней не знают.

– Где?

– Не задавай идиотских вопросов. Позвонишь?

Андрей мелко кивнул:

– Да.

Саша расстегнулся и полез куда то вовнутрь, под куртку. Очевидно, за авторучкой.

– У тебя есть бумажка? Я номер оставлю… – и вдруг замер. – Нет, мужики, отбой. Не будем рисковать. Все, все, все… – Он закрутил головой, прикрыв на мгновение глаза.

Вместо авторучки, Саша вытащил пистолет. Зло передернул затвор, досылая патрон. Андрей в который раз обмер, решив, что это – для него.

НЕТ, НЕ СЕЙЧАС…

Оружие благополучно скользнуло в боковой карман куртки – ага, обманули дурака!

– Будь здоров, – сурово попрощался гость и сам себе открыл дверь. Одной рукой. Вторую он прочно держал в кармане – в том, где скрывалось его «удостоверение». С лестничной площадки донеслась последняя реплика:

– А невесту послали за водкой…

3. Он

Он учился с тобой в одном классе, в одной школе. Ваша школа стала потом гимназией, но это к делу не относится. Когда вы учились, не существовало ни гимназий, ни лицеев, ни даже просто детей. Все дети были либо октябрятами, либо пионерами, либо комсомольцами – исключения если и случались, то лишь в качестве патологий, с большим риском принудительного лечения. Вы, к счастью, росли нормальными. Хотя всепроникающая атмосфера Великой Любви, любви к партии и правительству, не отвлекала вас и от собственных мелких страстишек.

Как вы врали друг другу, когда были октябрятами! Главной темой вранья, разумеется, становились разнообразные взрослые тетеньки: мамы и старшие сестры, их подруги и соседки.