Он посмотрел на пистолет, по-прежнему зажатый в руке. Не смотря на слабость и спазмы, он сохранил некоторый контроль над своим телом. Нужно покончить с этим немедленно, пока он не превратился в одного из них.

Он медленно поднес пистолет к голове.

Инфицированные с рычанием проносились мимо него, шлепая ногами по сырому от крови асфальту. Этан медленно приподнялся на локоть и навел на них пистолет и стал методически стрелять. Чья-то бегущая фигура крутанулась как волчок и свалилась на тротуар.

Внезапно его рука упала на землю, забыв про пистолет.

Мир окунулся в оттенки красного, стал пугающим и прекрасным.

По нему прокатилась первая волна отчаяния. Теперь он понимал, почему Инфицированные плачут по ночам. Они страдают от печали. Невероятной, беспросветной, безутешной печали.

Печали от воспоминаний по утраченной жизни.

Рабской печали.

Потом пришла ярость. Чистая ненависть.

Голод. Нужда.

Настойчивое, направляющее гудение Улья.

Этан зашипел, брызжа слюной, стараясь подняться на ноги. Он знал, что на этом мосту есть существа, которые еще не получили вирусное причастие.

Они там убивают его людей, каждая смерть это уничтоженный переносчик. Он увидел приближающиеся к нему фигуры, стреляющие на бегу. Над мостом грохотала стрельба.

Сейчас над ним стояла какая-то женщина и с грустью смотрела на него. В руках она сжимала два дымящихся пистолета.

Его лицо скривилось в отвратительную гримасу.

— Энн, — прорычал он. — Рад тебя…

Краткий миг радости прошел почти мгновенно. Он уставился на нее с ненавистью, пытаясь подняться с земли. Она опустилась на одно колено, задержав его на полпути.

— Этан, послушай, — сказала она ему прямо в ухо.

Он покачал головой и прорычал, — Уходи…

Через несколько секунд он уже забыл, кто она такая. Он знал лишь, что в глазах Улья она ужасный монстр. Монстр, уничтожающий переносчиков Улья. Монстр, представляющий угрозу для Улья. Монстр, которого нужно приручить и превратить в носителя для Улья.

— Ассимилируй,  — гудел Улей. — Ассимилируй и расти в безопасности в плодоносном носителе.

Монстр произнес, — Твоя семья жива.

Красная пелена внезапно приподнялась, и перед ним возникли лица Кэрол и Мэри. Он увидел Мэри в купальном костюме, бегающую под струями воды в аквапарке, Кэрол, со смехом раскладывающую еду на столике для пикника.

— Мэри, — глухо прорычал он.

Мэри обернулась и бросилась к нему.

— Папочка, — закричала она.

В его глаза ярко светило солнце.

Какой чудесный был день.

Энн спустила курок, и голова Этана разлетелась на куски.

* * *

Тодд шел, шатаясь, через весь этот ад и звал Пола и Этана. Саперы, вооружившись пистолетами, монтировками и бейсбольными битами, отступили, сформировав плотное защитное кольцо вокруг Паттерсона. Он изо всех сил старался соединить саперные провода к подрывной машинке. Правая сторона его лица распухла вдвое обычного.

Прибыла помощь. Свежие силы сформировали рваную линию обороны и стреляли в ряды Инфицированных, редеющие под смертоносным огнем. То были солдаты из двух автобусов, оставшихся в начале моста. Среди них были еще гражданские, которых он не узнавал. Он бродил среди лежащих вокруг и истекающих кровью Инфицированных.

Он звал своих друзей.

— Ложись! Ложись!

— Сейчас рванет!

Траншеи перед ним извергли ослепительную вспышку, вслед за которой раздался оглушительный грохот. Мощнейший толчок сотряс мост, сбив Тодда с ног. Он больно ударился об асфальт.

Он с трудом поднялся на четвереньки. Голова кружилась.

— Вставай, малец,  — раздался чей-то голос.