|
- Конкретно, нас сюда занесло против нашего желания. А у тебя, по жизни, какая биография? - Ну, мой друг уже сообщил, что я - чаропевец. Это такой волшебник, он применяет музыку в своей работе. А тут кругом уйма народу осталась без музыки. Даже у китов пропали песни. Как я понимаю, следующими будут птицы. - Джон-Том пожал плечами. - Я пытаюсь помочь. Есть основания считать, что причина неприятностей таится где-то здесь, на этом острове. - Он оглянулся, указал на темно-зеленый мертвый лес. - Между прочим, нас сюда привела бездомная мелодия. Упомянутое облачко выплыло из укрытия. Члены ансамбля удостоили ее хладнокровными взглядами. - На фа-диез смахивает, - сразу выдал заключение Циммерман. - Не-а. - Хилл закрыл глаза. - Бемоль. Газерс ухмыльнулся. - Мои ребята - не из болтунов, но дело конкретно знают. - Улыбка исчезла. Лидер поднял руку, оставив между большим и указательным пальцами тонюсенький зазор. - Мы, дядя, по жизни были вот на столько от подписания контракта. Мелкая марка, захолустная студия, но все-таки - свой конкретный лазерник. - И что вам помешало? Джон-Том легко нашел в душе сочувствие к этим явно подавленным и растерянным музыкантам. Не будь у космоса совершенно особых планов насчет него самого, его судьба могла сложиться подобным же образом. - Что помешало? - Хилл рассеянно сдирал кору с сучка. - Все запорол один чудик, наш солист. Вот так-то, дядя. Мы, типа, даем телевизионщикам первое интервью, презентуем свеженький клип, а Гольдблюм, урод, - ноль внимания на все. Знай себе пялится на смазливую ассистентку. Как только прощаемся с репортерами, он сваливает. "У нас разные взгляды на творчество" - вот и все, что мы от него слышим. Та крошка, ассистентка, шепнула ему на ухо какую-то белиберду, и она добралась до мозгов, прикинь. И как еще ухитрилась отыскать мозги в черепушке у Гольдблюма - вот вопрос! Я это к чему? А к тому, что где ты впритык к записи найдешь другого еврейско-вьетнамского солиста? Продюсер с каждым часом все смурнее, и надо хватать первого встречного, или, типа, хана контракту. Продюсер этот - вшивый радикал, ну, ты меня понимаешь. Ему или сразу все, или ничего никогда. - Ну, мы и тиснули в "Войсе" объяву, мол, срочно требуется, и так далее, - огорченно добавил Газерс. - Эх, дядя, кто только к нам не просился конкретно! Да вот только маловато среди них певцов. А может, вся беда в том, что нас время поджимало. - Еще как поджимало, - пробормотал Циммерман. - Ну, короче, - продолжал Газерс, - объявился этот парняга. На вывеску - не Ален Делон, но и не чудище Франкенштейна. Ростом невеличка, не семи пядей во лбу, но мы решили, что для солиста это не главное. Короче, получаем мы длинный список его достоинств, и выглядит он будьте нате. Правда, будьте нате даже чересчур, но больше никто не клюет, да и со временем катастрофа. Ну, ты понимаешь. Мы собирались в понедельник первым делом записать две дорожки. Ну а он говорит: положитесь на меня, орлы, не дергайтесь, давайте текст, а я подскочу в срок. Ну, мы ему даем бумажки и пленки и в понедельник все собираемся у Майка в домашней студии звукозаписи. Циммерман закатил глаза. - Там два техника уже скучают, - продолжал Газерс, - Майк рвет удила, мы настраиваемся и начинаем, а эта задница с ушами, Хинкель, с дурацкой сволочной улыбочкой кивает и разевает пасть. В натуре разевает! Я к тому, что это надо было слышать! - Его счастье, что не слышал. |
