|
Они играли и пели на лету, и ужасная музыка неслась перед ними всесокрушающим тараном. - Что это за кошмарный шум? Очаровательное личико Ансибетты скривилось. Джон-Том изготовил дуару к бою, прекрасно понимая, что, возможно, наступил его последний час. На сей раз он знал, с кем имеет дело, и подготовился лучше. Однако подавляющему численному превосходству неприятеля он по-прежнему ничего не мог противопоставить. Любой ценой защитить принцесс! Решительно выбросив из головы мысли о собственных шансах на спасение, он принял боевую стойку между дамами и горой, прижал инструмент к животу. Сейчас придется петь, как никогда в жизни. Летящая на него глыба уже дробилась на отдельные силуэты; солдаты и сгрудившиеся за ними принцессы встречали призраков возгласами отвращения. Найк велел своему отряду выстроиться в шеренгу за Джон-Томом. Конечно, против таких врагов, как пришельцы из загробного мира, мало пользы от алебард и смелости, но Джон-Том был благодарен друзьям за готовность поддерживать его, несмотря ни на что. Со слабой надеждой он подумал, что за пределами спасительной крепости Хинкель, быть может, не так уж и силен. Быть может... Рядом раздался знакомый пронзительный голос: - Ну, и где ж твой клепаный жучила-доброхот? Так и знал, че от него никакого проку не будет. - Не суди его слишком строго. Мы же расстались считанные минуты назад, разве за такой срок успеешь что-нибудь придумать? И к тому же где ты видел проворного ученого? - Щас мы покажем этим гадам наше проворство! - Мадж, несмотря на пессимистическое расположение духа, был готов драться и натягивал тетиву. Завывание миньонов Хинкеля уже отдавалось у Джон-Тома в затылке. Он боялся, что пульсация перерастет в мигрень, если мерзейшая игра и неописуемо гнусное пение продолжатся. Он никогда не пытался лечить головную боль чаропеснями и не знал, будет ли от этого польза. Мадж вскинул лук. - Можа, повезет сбить парочку. - Конечно, собьешь, если только для них опасна такая земная и неволшебная ерунда, как стрелы. Выдр посмотрел на спутника и фыркнул: - Молодец, чувак, валяй в том же духе. Ободряй меня. Джон-Том ответил бы на шпильку, но волна псевдорока заставила его болезненно сморщиться. За спиной послышался хоровой стон - принцессам тоже приходилось несладко. Чаропевец с товарищами были вынуждены отступать к лагуне. Вскоре принцессы оказались по лодыжку в тепловатой морской воде. Он слышал, как за рифом ревут возмущенные китообразные. И догадывался, что ему скоро предстоит исчезнуть не только из времени, но и из пространства. Чудовищный шум ненадолго стих. Крылатый пьянчужка в потертом наряде Либерейса и крепко сбитый экс-охотник за головами из Ириан-Джайи, а ныне обладатель крыльев летучей мыши и ксилофона из человеческих черепов, подобострастно опустили Хинкеля на песчано-гравийную границу прилива. На груди солиста висела гитара, под кистью болталась на ремешке помятая губная гармоника. Сверкающими глазами посмотрел он на своих недругов, словно на отвергнутых кандидатов в массовку наидешевейшего хэви-металлистского клипа. - Как вам нравится музыка? Я дарю ее! Я вас научу ее любить, даже обожать! - Очи поднялись горе. - Все меня будут слушать! Или страдать от последствий! - А разве это не одно и то же? - ровным тоном осведомился Джон-Том. - У тебя нет выбора! Маньяк прижал к губам гармонику и снова заиграл при поддержке орды неудачников. |
