|
Принцессы закричали и заплакали, солдаты взвыли, даже храбрый и стойкий Найк не удержался от возгласа. Джон-Том попытался выступить с достойной контрмерой, но гротесковый хор одной только громкостью и энергией едва не лишил его чувств. Мадж прицелился и выпустил стрелу. Она летела точнехонько Хинкелю в шею. Певец, целиком уйдя в самолюбование, не заметил опасности. Из его глотки рвались запредельные звуки - словно машинист состава, битком набитого живыми цыплятами, на скорости семьдесят миль в час опустил тормозные башмаки. Объединенные вибрации были столь сокрушительны, что древко стрелы дезинтегрировалось прямо в воздухе. Металлический наконечник безобидно кувыркнулся на землю в нескольких футах от теннисных туфель Хинкеля. Джон-Том слышал, как дрожит за его спиной шлюпка, - гвозди вот-вот повыскакивают из досок. Шевелился песок на берегу, возмущенно корчилась вода в лагуне. Даже крабы повылазили из нор и, задрав клешни, искали спасения в глубинах. У выдра на морде появилось безнадежное выражение. Он положил лук и с мечом наголо приготовился к самоубийственной атаке - авось у Джон-Тома будет время собраться с мыслями и нанести ответный удар. - Джон-Том! - проник сквозь какофонию мученический вопль Ансибетты. - Сделайте так, чтобы это прекратилось! У чаропевца, почти исчерпавшего свою изобретательность, неожиданно мелькнула идея. А ведь может получиться! Тут изменить словечко, там переделать строчку... Он, отвердев взором, крепче взял дуару, заиграл и запел. И явилось широкое, клубящееся, полупрозрачное облако там, где море встречалось с песком... позади Джон-Тома! Застигнутые врасплох солдаты и принцессы поспешили отбежать от растущего облака. В радужном пару появились контуры чего-то массивного. Это был чудовищный серый овоид в ярких, как лазерный луч, огнях. По бокам его высились два параллелепипеда, достававших, казалось, до солнца. Монолиты эти были черны как смоль и безлики. Туман начал рассеиваться, лучи светила с новой мощью обрушились на циклопический ансамбль, и тот приобрел ониксовый блеск - казалось, его поверхность поглощает столько же света, сколько отражает. И столь грандиозны были овоид и параллелепипеды, что заглушили даже отчаявшихся китов. Не обратить на них внимания Хинкель не мог. Но, хоть он и пялился ошарашенно на исполинские штуковины, играть и петь не прекращал. Не унимался и его загробный хор. Опустился позабытый на время Маджев меч. Отпала челюсть его владельца. - Вот черт! Кореш, че это такое? Джон-Том дал передышку дуаре и тоже обернулся поглазеть на диковину. Его длинные волосы трепал злой ветер, поднятый Хинкелем и миньонами. - Я... не знаю. - Однако в контурах черного монумента было что-то знакомое. И тут по лицу Джон-Тома расползлась широкая ухмылка: - Знаю! Это подарок от нашего приятеля. - А помнится, ты говорил, клепаным ученым, где б они ни ошивались, на ихние эксперименты нужна уйма времени. - Так-то оно так, но ведь наш друг еще и музыкант, а музыканты предпочитают доверять инстинктам. Что он и сделал. Выдр с надеждой разглядывал монолитное сооружение. - Похоже на потусторонний замок, вот че я скажу. - Мадж, ты недалек от истины, совсем недалек. - Я все-таки не пойму, чем эта хреновина может нам помочь, разве че брякнется Хинкелю на тыкву. |
