|
И злодеи принялись его пытать — заставили написать автобиографию — вручную на листе бумаги. Во-первых, что может быть хуже для хакера, чем рассказать кому-то биографию? А во-вторых, Макс с ужасом подумал, что совершенно забыл, как это делается: он не писал вручную уже много лет. Но что делать, под дулом пистолета Макс взял в трясущиеся толстые пальцы карандаш, кое-как накорябал пару фраз кривыми русскими буквами — вроде что-то выходило. Макс дошел до перечисления своих компьютерных подвигов, и тут ему понадобилось для описания специальной компьютерной ситуации перейти на английский язык. Макс впал в полный ступор. Сидел и в отчаянии думал, что переключить клавиши Shift+Control (для перехода на клавиатуре с русского шрифта на английский) в данном случае никак не получится… Соображал, соображал, потом плюнул и стал просто писать английские буквы, и надо же — получилось!
Глава седьмая
Утром во дворе Турецкий встретил Юрку Ковальчука. Это было очень кстати — он в любом случае собрался с ним поговорить. — Привет, Юра. — Здрасте, Александр Борисович. — Юра, у меня к тебе дело. Ты когда Женю Земляникину последний раз видел? — Неделю назад, наверно, не меньше. — Уверен? — Конечно. — Вы же вроде бы… — Нет, у нас все кончено. — Как так? — Да ну ее вообще, дура какая-то. — Это почему же? — заинтересовался Турецкий. — У меня день рождения недавно был. Она сказала — ножик подарит. Я сам ей намекнул — хочу ножик какой-нибудь клевый. А она мне — бинокль. Представляете?! — Кошмар, — оценил Турецкий. — Сочувствую. — Так что я с ней больше не встречаюсь. — Ясно, — сказал Турецкий и пошел своей дорогой. — Но вообще-то ты дурак, Юра. — Я с вашей Ниной теперь встречаюсь, — крикнул вслед Юра. — Ну… — повернулся Турецкий. — Тогда, может, и не совсем. Когда он зашел в здание Генпрокуратуры, знакомый сотрудник спецдивизиона ГУВД Москвы, охраняющего ведомство (Александр, тезка, пару раз они вместе упражнялись в тире), приветливо кивнул и сказал: — Александр Борисович, а ваше письмо никто так и не забрал. — Мое письмо? — Ну да, то, что у нас на вахте лежит. Турецкий, уже взявшийся за дверную ручку, остановился. — Саша, вы ничего не путаете? — Ну что вы, Александр Борисович, там же ваша фамилия написана. Турецкий подошел поближе. — А как оно к вам попало — это письмо? Как это было — я его вручил и сказал, кто должен забрать? Александр покачал головой: — Не знаю, не в мою смену. Просто лежит, и все. — Саша, можете это выяснить? Дело в том, что я ничего не оставлял. — Сейчас попробую. — А пока покажите мне его… Александр одной рукой взял телефонную трубку, другой — положил на стойку ограничительного барьера тонкий серый конверт. Турецкий не торопился брать его руками — взрывчатку можно засунуть куда угодно. Хотя вот сейчас же тезка брал… Турецкий устыдился и тоже взял конверт в руки. Ага, самодельный. Склеен из бумаги в клеточку. Из школьной тетради, что ли? На конверте было написано только одно слово: «Турецкий». Поэтому Александр и решил, что это именно Турецкий его для кого-то оставил, а не наоборот. Александр тем временем закончил говорить по телефону. Выяснилось, что конверт был оставлен в тот самый день, через пару часов (!) после того, как Женя Земляникина остановила Турецкого перед входом в Генпрокуратуру. |
