— Тогда чего они тянут? — спросил Иван.

— Не знаю. Я еще никогда не был демоном. Ты не маячь, присядь, в ногах правды нет…

— Но нет ее и выше, — продекламировал Иван и тоже сел на камень. — А они так и не остывают.

— Долина с подогревом, — судя по голосу, Круль улыбнулся. — Смешная долина с подогревом.

Горячий ветер продолжал дуть, постоянно меняя направление, теребил волосы, гладил по лицу.

— Может, они все-таки уйдут? — без всякой уверенности в голосе предположил Иван.

— Ты бы ушел?

— Я бы — ушел. Когда взойдет солнце, то…

— Что «то»? Солнце одержимым не помеха. Захват тела — да, лучше в темноте, а дальнейшее существование прекрасно проходит в любое время суток. В любое. Не очень долго, понятно, плоть гниет, суставы выворачиваются. Через сутки-двое они потеряют подвижность, но…

— Но ни меня, ни тебя это успокоить не может.

— То есть абсолютно. Ты, кстати, есть хочешь? У нас есть пара галет.

Иван усмехнулся и хмыкнул.

— А чего? — обиделся Круль. — Я, например, пожую.

И он действительно достал из кармана галету и принялся с хрустом ее жевать.

— Марк сказал…

— Марк много чего говорил, — ответил с полным ртом Круль.

— Марк говорил, что ты читал ту книгу…

— Какую?

— Ту.

— А… Ту… Полную Библию?

— Испорченную Библию.

— Ты так это называешь? — Круль достал еще одну галету. — Может, поешь? Последняя.

— Приятного аппетита.

— Как знаешь.

— Так ты читал?

— Читал.

— И?

— Ничего.

— О чем там? — Иван поерзал на камне, борясь с желанием дотянуться до сидящего поодаль Круля и дать ему в рожу.

— Ты об этом… Я толком и не понял. Бред какой-то…

— Мне лень, — предупредил Иван, — но я справлюсь с ней и насую тебе в рыло. Встану и насую. Или даже вставать не буду, прямо с места отстрелю тебе что-нибудь жизненно не слишком важное… А ты и ответить мне не сможешь, так как имеешь приказ спасать мне жизнь. Да?

— Можешь попробовать, — не стал спорить Круль. — Но, когда те парни пойдут наверх, я тебе пригожусь со всеми органами, даже не слишком жизненно важными.

— Убедил, — сказал Иван. — Но ты должен мне рассказать… Марк для этого жизни не пожалел…

— А кого может беспокоить его жизнь? — почти искренне удивился Круль. — Он не отсюда. Родился не здесь. Его здесь вообще быть не должно. И книга эта… Ладно я, предавшийся, подписавший Договор, по слабости или еще по какой причине выбравший синицу в руке, а не журавля в небе, для меня такое болезненное любопытство простительно и даже похвально, но ты, крещеный и где-то даже верующий человек… как тебя может это интересовать?

— Не знаю, — неожиданно для себя честно ответил Иван. — Я и прочитать толком ничего не успел… Но ведь Фома…

— По словам твоего Марка, — напомнил Круль.

— Но ведь Фома погиб из-за этого…

— Опять-таки, по словам твоего Марка.

— Но у него был суббах! Это его суббах! — Иван выхватил из кармана четки и протянул их в сторону Круля, будто тот в темноте мог их рассмотреть, а, рассмотрев, принять их как аргумент.