Богданов вручил Каневскому, который исправно дожидался нас в том же месте, где мы его оставили, пакет с баксами, и мы двинулись в обратный путь.

Вскоре мы уже были в исходной точке. Богданов, прежде чем сдвинуть крышку люка, включил рацию: «Как дела, Павлик?» «Порядок!» — раздалось из рации. «Отъезжай», — скомандовал Богданов. Наверху послышался шум двигателя, и командир «Нежности» откинул крышку люка.

Двое рексов и Каневский сели в машину, а остальные попрыгали в автобус. Богданов передал своему заму пакет с премиями за успешно проведенную операцию: «До моего возвращения все свободны. Разбегайтесь из Москвы, кто куда. Отдохните».

Через десять часов мы уже были в моем загородном доме под Питером, а следующим утром выехали в Нарву.

11. ОПЕРАЦИЯ «ВЕЛЬЗЕВУЛ» В ВОЛЬНОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

НА СМЕНУ ПЕРВОНАЧАЛЬНОМУ ЭНТУЗИАЗМУ И НАДЕЖДАМ ПРИШЛИ БЕЗВЕРИЕ, АПАТИЯ И ОТЧАЯНИЕ. ВЛАСТЬ НА ВСЕХ УРОВНЯХ ПОТЕРЯЛА ДОВЕРИЕ НАСЕЛЕНИЯ. ПОЛИТИКАНСТВО ВЫТЕСНИЛО ИЗ ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ ЗАБОТУ О СУДЬБЕ ОТЕЧЕСТВА И ГРАЖДАНИНА. НАСАЖДАЕТСЯ ЗЛОБНОЕ ГЛУМЛЕНИЕ НАД ВСЕМИ ИНСТИТУТАМИ ГОСУДАРСТВА. СТРАНА ПО СУЩЕСТВУ СТАЛА НЕУПРАВЛЯЕМОЙ…

ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ ЗАБОТИТЬСЯ О БЕЗОПАСНОСТИ И БЛАГОПОЛУЧИИ КАЖДОГО ГРАЖДАНИНА И ВСЕГО ОБЩЕСТВА, НЕРЕДКО ЛЮДИ, В ЧЬИХ РУКАХ ОКАЗАЛАСЬ ВЛАСТЬ, ИСПОЛЬЗУЮТ ЕЕ В ЧУЖДЫХ НАРОДУ ИНТЕРЕСАХ КАК СРЕДСТВО БЕСПРИНЦИПНОГО САМОУТВЕРЖДЕНИЯ. ПОТОКИ СЛОВ, ГОРЫ ЗАЯВЛЕНИЙ И ОБЕЩАНИЙ ТОЛЬКО ПОДЧЕРКИВАЮТ СКУДОСТЬ И УБОГОСТЬ ПРАКТИЧЕСКИХ ДЕЛ. ИНФЛЯЦИЯ ВЛАСТИ, СТРАШНЕЕ ЧЕМ ВСЯКАЯ ИНАЯ, РАЗРУШАЕТ НАШЕ ГОСУДАРСТВО, ОБЩЕСТВО…

ДАЖЕ ЭЛЕМЕНТАРНАЯ ЛИЧНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ ЛЮДЕЙ ВСЕ БОЛЬШЕ И БОЛЬШЕ ОКАЗЫВАЕТСЯ ПОД УГРОЗОЙ. ПРЕСТУПНОСТЬ БЫСТРО РАСТЕТ, ОРГАНИЗУЕТСЯ И ПОЛИТИЗИРУЕТСЯ. СТРАНА ПОГРУЖАЕТСЯ В ПУЧИНУ НАСИЛИЯ И БЕЗЗАКОНИЯ.

Из «Обращения к советскому народу» ГКЧП.

«Труд», 20 августа 1991 г.

Таллин проводил, а Милан встретил нас дождем. Взяв такси, мы отправились в гостиницу в центре города, номера в которой нам заказали компаньоны Николаева. Все мы были вооружены стандартно. Авторучки с отравленными иглами да еще несколько метательных снарядов в виде металлических звездочек, которые Богданов и двое рексов ухитрились провезти в чемоданах. У меня в бумажнике лежала салфетка, на которой Солоник записал название деревни, к которой лежал наш путь.

На следующий день я в сопровождении одного из рексов, свободно владевшего итальянским языком, подошел к портье и, протянув ему салфетку, попросил объяснить, как мне проехать к деревне. Тот долго раздумывал, а потом позвонил куда-то.

— В это место вам лучше всего ехать на машине, сеньор, — сказал он. — Если хотите, можно вызвать такси, или арендуете машину?

— Пожалуй, арендую.

— В таком случае я сейчас позвоню в фирму и вызову машину.

— Прекрасно, но как я найду дорогу?

— Нет ничего легче, — он вышел из-за стойки и подошел к стенду, на котором стояли всевозможные буклеты.

— Вот карта пригорода Милана. — Развернув карту, он поизучал ее минуты две, а затем авторучкой поставил крестик. — Вот эта деревня.

— Благодарю вас.

Через пятнадцать минут подъехала машина. Мы заполнили документ на аренду и еще через час выехали из Милана. Путь лежал на север. Богданов гнал машину на скорости сто километров в час. Мимо проносились виноградники, фермы. Время от времени реке, который сидел рядом с командиром с картой на коленях, указывал, куда ехать. Дорога пошла резко в гору, и вскоре мы въехали в небольшую деревушку. Рекс вылез из машины и, остановив какого-то старика, начал его расспрашивать. Затем вернулся в машину и махнул рукой влево: «Еще три километра проедем, а дальше пешком.