Смутившись, она потупила взор.

— Прости. Просто мне сложно поверить, что кому-то здесь еще важна жизнь другого живого существа, — Валери вцепилась в простынь, прикрывающую ее тело. — Отвернись, пожалуйста, — она бросила на него быстрый взгляд. Конечно, скрывать что-либо было уже, с одной стороны, глупо, но все же Валери совсем не знала этого мужчину, а, значит, и показывать ему свое тело была не намерена. Это уже выходило за рамки приличий… По крайней мере, ее собственные рамки.

Закатив глаза, мужчина отвернулся к стенке, а девушка аккуратно приподнялась с койки, все еще придерживая простыню, стараясь как можно меньше касаться спины. Покосившись на стопку одежды в углу, она подошла к ней, опускаясь на корточки. Развернув рубашку, Валери нахмурилась. Вся в крови, та была еще и испещрена рваными разрезами. Надевать такую совсем не хотелось, да и толку от нее мало. Покачав головой, Валери уже через пару минут красовалась в подобие платья, которое смастерила из все той же простыни. На улицу в этом не выйдешь, но в комнате посидеть можно.

— Кажется, рубашку уже не спасти, — произнесла она, направляясь к столу и устраиваясь на стуле, стоявшем напротив мужчины. — Если у тебя найдется что-то, в чем бы я смогла потом дойти до дома, буду очень рада, — девушка пожала плечами. — Жаркое — звучит заманчиво. Не отказалась бы, — она чуть улыбнулась. — Меня зовут Валери. А какое имя носит мой загадочный спаситель? — Девушка усмехнулась. — Я думала, такие вымерли, как вид.

Люсьен глубоко вздохнул и поднялся с кресла, раздумывая, какую же из его двух кофт отдать мойщице. Интересно, что она скажет на его задумку? Такая ли она смелая девушка. Ведь в случае неудачи их ждет виселица.

— Держи, только потом верни, у меня не так много одежды, — он протянул ей серую, невзрачную кофту с немного вытянутыми рукавами.

Девушка с благодарностью приняла свитер, рукава оказались длинноваты, так что ей пришлось их закатать, она сходила за штанами, те оказались в более приемлемом состоянии. Она лишь зареклась постирать их, как только вернется домой. Сложив простыню, девушка положила ее на край кровати.

Пока девушка одевалась, Люсьен уже успел выложить на стол несколько кусков черствого хлеба, соль и небольшие алюминиевые миски с жарким. Он еле нашел вторую ложку и приземлил ее рядом с тарелкой. Впервые за все время заточения на этой страшной фабрике он делил с кем-то ужин. Странное чувство. Только тогда, там, на свободе, такой далекой и забытой, словно сон, он мог позволить себе ходить куда угодно, встречаться с кем угодно и есть что угодно. Но все эти воспоминания были так расплывчаты, что он иногда задавался вопросом: «А был ли он свободен?» Вдруг эта тюрьма его породила, и он ничего более не знал в своей жизни? И все те прекрасные воспоминания лишь сны?

Когда мужчина уже заканчивал накрывать на стол, Валери, опустившись на стул принялась за еду. До еженедельной дозы крови оставалось еще три дня, так что обычная еда это все, чем они могли питаться в перерывах. Обычно, к концу каждой недели вампиры уже мало походили на жизнеспособных существ, жажда не давала им покоя.