|
.. Дайте полотенце или платок, ну, что-нибудь... Меньше чем через две минуты у Женевьевы началась обильная рвота. Обессиленная, она сидела на краю кровати и покорно пила воду, которую ей давал Мегрэ, чтобы усилить рвоту. - Можете позвонить доктору. Вряд ли он сделает что-либо большее, но на всякий случай... Женевьева вдруг упала на постель и заплакала такими тихими, беззвучными слезами, что, казалось, они усыпили ее. - Побудьте с ней, мадам... Думаю, что до прихода доктора ей лучше отдохнуть... Уж поверьте мне - а я, к сожалению, довольно часто сталкивался с подобными случаями, - опасность миновала... Слышно было, как Этьен Но говорил по телефону: - Да, сейчас же... Моя дочь... Я вам объясню... Нет... Да, неважно, как есть, прямо в халате... Мегрэ, проходя мимо Этьена Но. взял письмо, которое тот держал в руке. Он заметил его, когда оно лежало на ночном столике Женевьевы, но не успел забрать. Этьен Но, повесив трубку, попытался взять письмо обратно. В голосе его слышалось удивление. - Зачем оно вам?.. Ведь это же мне и ее матери... - Я верну его вам позже... Поднимитесь к дочери... - Как же так... - Поверьте мне, ваше место там... Мегрэ вернулся в гостиную и тщательно прикрыл за собой дверь. Он держал письмо в руке, думая, вскрыть его или нет. - Ну, как дела, месье Гру? - Вы не имеете права меня арестовать. - Знаю... - Я не совершил ничего противозаконного... За свою наглость он мог бы снова получить пощечину, но в таком случае Мегрэ пришлось бы пройти через всю гостиную, а на это его уже не хватило. Он все еще вертел в руках письмо, не решаясь вскрыть сиреневый конверт. И наконец решился. - Разве письмо адресовано вам? - запротестовал Гру-Котель. - Не мне и не вам. Женевьева написала его перед тем, как покончить с собой... Вы хотите, чтобы я отдал его ее родителям? Послушайте-ка: "Дорогая мама, дорогой папа, я вас очень люблю и умоляю вас, верьте этому. Но я должна покинуть вас навсегда. Иначе поступить я не могу. Не пытайтесь узнать причину и, главное, не принимайте больше у себя Альбана, который..." - Скажите-ка, Кавр, пока мы были наверху, он вам покаялся во всех своих прегрешениях? Мегрэ был уверен, что Гру в панике во всем признался Кавру, ему нужно было уцепиться за кого-нибудь, кто бы защитил его. А Кавр был именно тем самым человеком, который может помочь ему, ведь это его профессия, стоит лишь заплатить ему за помощь. Кавр молча опустил голову, и тогда Мегрэ спросил: - Так что же вы скажете мне? И тогда Гру-Котель, дойдя до крайнего предела подлости, заявил: - Она сама начала... - О, конечно. И она давала вам читать мерзкие развратные книжонки? - А я и не давал... - И не показывали ей кое-какие гравюрки, которые я обнаружил у вас на полках? - Она сама их нашла, без меня... - Но вы сочли необходимым объяснить девушке, что на них изображено? - Среди мужчин моего возраста не у меня одного молодая любовница... Я ее не принуждал... Она была так влюблена... Мегрэ оглядел его с ног до головы и оскорбительно рассмеялся. - И опять же это ей пришло в голову пригласить Ретайо? - Согласитесь, если она решила завести другого любовника, дело ее. Я считаю, что это наглость с вашей стороны - упрекать в этом меня! Только что при моем друге Но... - Как вы его назвали? - При месье Но, если вы предпочитаете, я не мог вам ответить, и вы оказались в выгрышном положении. У крыльца остановилась машина. Мегрэ вышел в переднюю, открыл доктору дверь и, словно он был хозяином дома, сказал: - Быстрее к Женевьеве... Потом он вернулся в гостиную, все еще держа в руке письмо. - Итак, месье Гру-Котель, вы потеряли от страха голову, когда Женевьева сказала вам, что забеременела... Вы трус. И всегда были им. Жизнь настолько пугает вас, что вы боитесь жить своим умом и цепляетесь за других... Вот так и с ребенком... Ответственность за него вы решили взвалить на какого-нибудь простака, который поверит, что отец-он. |
