|
— Баргузин да Чирокан — вот и все мои парижи. Какие уж тут воды, какие дамочки!.. Я ведь свой несчастный капиталишко из земли зубами выгрызал. Работал, как каторжник, верьте слову… Впрочем,— Аркадий Борисович засмеялся,— давайте–ка, Николай Николаевич, разойдемся по–доброму, а то, глядишь, еще поссоримся ненароком!..
– И то верно,— Ганскау поднялся.— Сегодняшний путь от резиденции господина Шушейтанова порядком–таки утомил меня… Ни сна, ни отдыха измученной душе!.. Однако отдохнуть в эту ночь ни ему, ни Аркадию Борисовичу, ни Сашеньке так и не пришлось. Жухлицкий уже начал терять терпение, когда — в начале двенадцатого ночи — наконец–то вернулся Бурундук. Он был мокрый с головы до ног и выглядел значительно трезвее, чем давеча. – Та–ак,— Аркадий Борисович с усмешкой оглядел подрагивающего молодца.— Что, вспотел на работе да искупаться надумал? – Об–б–братно–то… вплавь,— клацая зубами, прохрипел Бурундук. – Вижу, тебе надо согреться,— Аркадий Борисович налил большой бокал коньяку, которым вечером лакомился Ганскау. Бурундук выпил, крякнул, встряхнулся, как вылезший из воды пес, и тотчас повеселел. – Ну, затопил? — нетерпеливо спросил Жухлицкий. – Затопил, Аркадьрисыч. Когда я оттедова сиганул, вода, значит, под котел уже подходила… – Так, хорошо… – Только это самое… маленько неладно вышло… – Ну? — насторожился Аркадий Борисович. – Залез я это, значит, на драгу–то… Иду. Темно… Тут паровой котел. Железяки под ногами брякают… Я это… маленько спичку запалил… Не видно же, думаю… – Ну? – Ну… тут, значит, это… какой–то мужик вроде как из–под ног у меня выскочил… Ну, я его это… оглушил, значит… – Так…— глаза у Аркадия Борисовича обратились в два лезвия. – Хорошо оглушил… лежит, значит, не вертухается… Ну, пошел я дальше… С понтонами–то повозиться пришлось… то да се, время–то идет… – Так… – Иду, значит, обратно… Иду… – Да телись ты быстрей! — не выдержал Жухлицкий. – Иду я, значит… а его–то и нету… – То есть как это — нету? Кого нету? – Ну… мужика этого. – Та–ак… Дальше! – Дальше–то что… Я туда–сюда… нету и нету… Вышел я, хвать — и лодки нету… – Прекрасно! Дальше что? – Ну, пока чухался я, драга скособочилась… вода — уж вот она… Ну, сиганул я и поплыл… А потом, значит, сюда… – Все понятно! Аркадий Борисович вскочил и бесшумно заходил по кабинету. Слава богу, он еще не разучился соображать достаточно быстро и смог сразу оценить всю опасность возникшей ситуации. Сторож надул Бурундука, увел у него лодку и теперь, разумеется, сидит у Турлая и подробно докладывает о происшедшем. Очень может быть, что при свете спички он узнал Бурундука. И даже не «может быть», а — скорее всего. Из этого надо сейчас исходить. Береженого бог бережет. В результате Турлай наконец–то получил долгожданный повод арестовать его, саботажника, вредителя, кровопийцу и эксплуататора Жухлицкого. И тут уж вредителю Жухлицкому не помогут ни Кудрин, ни друзья–приятели в Баргузине: драга слишком хорошо известна во всех советских организациях вплоть до Центросибири, и ее утопление вызовет конечно же шум и меры чрезвычайные. |
