Такой порядок вещей существовал тысячи лет. Небольшое число неконтролируемых аполлитов стали Даймонами, и контролировать их убийства должны были Темные Охотники вроде Кириана и Ашерона.

Пока невинный король Аркадии Ликан не взял в невесты аполлитку. Она подарила ему двух сыновей и под проклятием Аполлона умерла в двадцать семь.

Убитый горем король обратился к богам за помощью, но те отказали. Легенда говорит, что он использовал темное волшебство, чтобы вливать силу самых сильных животных в аполлитов, пока не нашел подходящих для своих сыновей.

Эксперименты над двумя созданиями: аполлитом и животным произвели апполита, способного превращаться в животное, так называемого Аркадианца. И животное, способного превращаться в аполлита — Катагари. Две отдельные человекоподобные расы больше не должны были умирать в двадцать семь лет. Вместо этого они приобрели невероятные физические способности и старились медленнее. Это позволило им жить сотни лет.

За создание гибридов против воли Аполлона, греческий боги прокляли Ликана. Они потребовали, чтобы он убил созданных им созданий, включая его сыновей. Когда он отказался, Вер-Охотников, которых он создал в отчаянной попытке спасти своих сыновей, прокляли тем, что они больше не познают мира. До конца времен судьбой Катагари и Акркадианцев была война, и они будут сражаться, пока не останется никого из их вида.

Эта война все еще продолжалась, именно поэтому Стоун и Алекс, как и другие Вер-Охотники в школе, постоянно сталкивались друг с другом.

Ник всегда размышлял, как Ликану удалось овладеть черной магией, чтобы создать совершенно новых существ. Теперь он знал. Ответ стоял в его гостиной.

Дэгон.

Пусть Дэгон и был богом, но у него была привычка сражаться с представителями своей расы. Мало извилин в мозгу, но много гонора в штанах.

— Серьезно? Ты дал Ликану эти знания?

Дэгон слегка кивнул.

— И меня, как Прометея, наказали за это.

Ксев нахмурился.

— Зачем ты помог королю Аркадии?

— А ты как думаешь, кузен? Он умолял мою Шалу. Она плакала, я действовал.

Меньяра повернулась к Нику.

— Дэгон был древним Аркадийским богом времен года, магии и времени.

Ксев удивленно приподнял бровь.

— Это не тот безжалостный бог, какого я помню. В мои времена, он вместе с Кэм судил мертвых и был одним из лучших генералов своего отца во времена Примус Беллум. А еще он был богом войны, служившим в армии Малачая и радостно вырезал всех, кто оказывался рядом с ним. Что изменило тебя?

Меньяра иронично хохотнула.

— Как я уже говорила Нику, Дэгон как-то пошел навестить свою мать и встретил богиню сострадания Шалу. Она изменила его. Дала ему сердце и душу.

Лицо Дэгона окаменело.

— Я пришел из-за Шалы. Из-за меня она все еще у Нойра, и я должен разбудить Азуру в этой реальности. Теперь отойдите, — он пошел к дивану.

Они преградили ему путь.

— Неа, приятель, не выйдет, — Ник вышел вперед. — Тебе пора идти. Хочешь через дверь, хочешь через окно. Выбирай сам.

По плечам Дэгона прокатился огонь.

— С дороги, мальчишка. Ты понятия не имеешь, с кем связался.

Ник расправил крылья, и впервые выпустил своего Малачая. Он знал, что это впечатляло, судя по вздоху Меньяры и Коди.

— Последний дурак, назвавший меня мальчишкой, окончил свою жизнь пятном на моем ботинке, — он сузил глаза, глядя на древнего бога и облизнул клыки. — Хочешь потанцевать, выбирай мелодию. Только помни, что ни я, ни Ксев не испытываем к тебе ни любви, ни дружеской привязанности.

Дэгон обрушился на него, так же, как и до этого на Ксева.

Вместо того, чтобы бороться с ним, Ник схватил его и сбил с ног.