– Потому что мне было скучно. Потому что мне нравилось слушать его крики. Потому что его мучения веселили меня, потому что я наслаждался его болью. – Голос его был хриплым, точно прокуренным, и при каждом слове обвислые щёки наёмника тряслись, как желе. – Вот и всё.

Когда он замолчал, пару томительных мгновений Дэнимон смотрел на него. Просто смотрел.

Серебристой вспышкой метнулось лезвие меча – и голова наёмника покатилась по полу, оставляя красную дорожку на светлых досках. Криста закричала, я отшатнулась и отвернулась, жадно глотая воздуха, забивая тошноту.

Это тоже была быстрая смерть. И тоже незаслуженно быстрая.

Но куда более кровавая.

Принц провернул меч в руке, стряхивая багряные капли; плечи эльфа вздымались в такт его тяжёлому дыханию.

– Отправляйте нас обратно. – Одним движением Дэнимон вогнал клинок в ножны. Голос его звучал глуше, чем свист стали о кожу. – Скорее.

Я поняла, что меня трясёт. Мелко, почти незаметно. Под рёбрами, в районе живота, притаился какой-то мерзкий ледяной ком: тело реагировало на всё произошедшее быстрее, чем сознание и душа.

Слишком. Слишком много. Слишком много событий для одного треклятого дня.

Лод спокойно бросил в пространство:

– Алья, ты слышал.

Криста и Дэнимон исчезли моментально и бесследно. Только что стояли рядом, а в следующий миг вместо них осталась пустота. Я безропотно позволила Лоду себя обнять – на нём ведь не было кольца, которое помогло бы вернуть колдуна под горы вместе с остальными, и обратно он вынужден был перемещаться, держась за кого-то. Когда я уткнулась в его плечо, вдохнув запах кожи с примесью знакомых ноток снега и книг, мне стало немного легче.

Я не сразу поняла, почему Лод не зовёт Алью, а вместо этого, не отстраняя меня, запускает руку в карман куртки. Поняла, лишь когда скосила глаза и увидела в его пальцах грифельный прямоугольник. На чёрной поверхности появилось короткое послание, будто написанное мелом: чётким, некрупным, аккуратным почерком.

«Пора. Что делать с телом, скажу чуть позже».

Жуть заныла холодом в крови, когда я осознала – ещё бы чуть-чуть…

– Вовремя, – отстранённо заметил Лод, убирая табличку обратно в карман. Прижал меня к себе. – Алья, давай.

Прежде, чем у меня заломило в висках, жуть уступила место облегчению.

Успели.

Рывок. Пол, растворившийся в небытии. Карусель преломляющегося пространства. Затем я снова ощутила под ногами твёрдую поверхность – и отступила на шаг почти одновременно с тем, как Лод разжал руки.

Мы переместились в гостиную. Алья даже не взглянул на нас. Повелитель дроу стоял у открытой двери в комнату пленных, прислонившись к косяку, и сосредоточенно наблюдал за тем, что происходит внутри.

Эсфориэль сидел на коленях у кровати, спиной ко мне, тихо напевая что-то. Морти – подле него, держа в руках знакомый ларец с лекарствами. Они заслоняли от моего взгляда пациента, которого лечили, но по лицам светлой четвёрки, столпившейся по другую сторону постели, я поняла: всё очень-очень плохо.

Мы с Лодом, не сговариваясь, поторопились внутрь.

– Как он? – с порога спросил колдун.

Эсфориэль, прервав песню, обернулся.

– Лод, – Морти беспомощно вскинула голову, – мы сделали что могли, но…

– Слишком много внутренних повреждений. Потеряно слишком много крови. – Лицо брата Повелителя эльфов не выражало ровно ничего. – Если его можно исцелить, это подвластно лишь тебе.

Лод скинул плащ и куртку – на ходу, прямо на пол – и подошёл к кровати, где лежал Фаник.