Сияющие облака слепили глаза. Далеко позади исчезал лоскутный узор обработанных полей, а прямо под кораблем суша опустилась, а затем превратилась в сотни миль плоских лугов. Равнина эта тянулась влево и вправо насколько хватало глаз, реки, выходившие на нее, становились болотами и покрывались зеленью.

Хорошо прослеживались заливы, бухты, острова и полуострова: признаки береговой линии Океана, созданной ради удобства судоходства. Однако это была Старая береговая линия, за которой тянулись сотни миль плоской, отравленной солью земли. И только за ней начиналась голубизна океана. Луис почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове при этом свежем напоминании об ударе Кулака Бога. Даже на таком расстоянии береговая линия Великого Океана была поднята, море отступило на семьсот или восемьсот миль.

Луис потер ослепленные глаза: все внизу было слишком ярким. Фиолетовая вспышка…

Затем темнота.

Луис крепко зажмурился, а когда снова открыл глаза, все осталось так, как если бы он по‑прежнему держал их закрытыми: темно – как в желудке.

Харкабипаролин закричала, Каваресксенджаджок замолотил руками. Ладонь его наткнулась на плечо Луиса, мальчик ухватился за него и повис. Женский визг внезапно прервался, и Харкабипаролин спросила:

– Лувиву, где мы?

– У меня дикое предположение, что мы на дне океана, – ответил Луис.

– Вы правы, – произнес Хиндмост. – На глубинном радаре это видно прекрасно. Включить прожектор?

– Конечно.

Вода была темной, однако «Игла» погрузилась не так глубоко, как могла бы. Мимо осторожно проплыла рыба, невдалеке виднелся лес водорослей. Мальчик отпустил Луиса и прижался носом к стене, дрожа всем телом, Харкабипаролин тоже выглянула.

– Лувиву, – сказала она, – может, вы объясните мне, что произошло? И что все это значит?

– Разберемся, – ответил Луис. – Хиндмост, верните нас на высоту в тысячу миль.

– Слушаюсь.

– Сколько мы пробыли в статическом поле?

– Не могу сказать, хронометр «Иглы», разумеется, остановился. Я затребовал данные у зонда, но задержка сигнала составляет шестнадцать минут.

– С какой скоростью мы двигались?

– 5,81 миль в секунду.

– Тогда доводите ее, скажем, до пяти и держите на этом уровне, пока не увидим, что произошло.

Связь с посадочной шлюпкой восстановилась, как только «Игла» поднялась на поверхность. Огонь по‑прежнему окружал корабль, автодок продолжал оставаться закрытым. Пора бы уже Чмии появиться, подумал Луис.

Голубое сияние усиливалось вокруг них.. «Игла» поднялась из океана и устремилась вверх, навстречу солнечным лучам. Палуба чуть заметно подрагивала, пока океан проваливался вниз с ускорением в двенадцать же.

Зрелище за кормой впечатляло.

В сорока или пятидесяти милях за ними огромные волны накатывались на плоский берег, бывший когда‑то континентальным шельфом, а от берега тянулся назад глубокий желоб. «Игла» врезалась не в воду, огненный шар столкнулся с землей и продолжал двигаться.

Еще дальше пляж сменялся лугом, а затем лесом, и все это сейчас горело. Тысячи квадратных миль огненного шторма, языки пламени, со всех сторон рвущиеся прямо вверх в самом центре, подобно испарениям над пятном солнечников, оставшимся далеко‑далеко позади. Удар «Иглы» не мог вызвать такого опустошения.

– Теперь мы знаем, – сказал Хиндмост. – Метеоритная защита запрограммирована стрелять на необитаемой территории. Луис, мне страшно. Израсходованная энергия сравнима с той, что приводит в движение Флот Миров, а ведь автоматы должны проделывать это неоднократно.