Мимо рука об руку шла немолодая пара, их взаимное чувство слегка задело и Келсо, когда они пожелали ему доброго вечера. Он догадался, что пара из отеля впереди, вышла подышать морским воздухом, перед тем как пораньше лечь. Возможно, морской воздух освежал их брак. Если они женаты. Женщина хихикнула, как школьница, когда мужчина что‑то шепнул ей, и Келсо подумал, не о нем ли шутят. Легко стать параноиком, когда предоставлен самому себе. И еще легче, когда происходит нечто такое, чего ты не в состоянии объяснить.

Он прошел мимо отеля, фасад которого заливали огни. Открытый на обозрение через стеклянную стену ресторан был почти пуст, посетители образовали отдельные островки, связь между которыми ограничивалась случайными косыми взглядами; только официантки пробивали их изоляцию. Летняя торговая пора все это изменит.

Впереди оставалось не так много огней. В темноте стояла крошечная вышка береговой охраны, а за ней виднелось забавное сооружение, в котором светились все окошки, напоминавшее по форме ветряную мельницу, только без крыльев. За ним оставался лишь покрытый грязью путь, ведущий к другому странному зданию – круглой крепости, оставшейся еще с наполеоновских войн, тоже чье‑то жилье. Старая защитная башня Мартелло с обеих сторон выходила к воде, поскольку параллельно морю текла широкая река – ее устье находилось в нескольких милях дальше, а сама река расширялась в естественную укрытую бухту, где вдавалась в берег и решительно прорезала путь через болота к менее топкой территории. Высокие берега с обеих сторон пытались удержать реку в русле, но залитые поля за ними свидетельствовали о скромном успехе.

Земля, на которой стоял Келсо, некогда была выходом в естественную бухту, но нанесенный за века ил перегородил проход, и, в конце концов, когда почва затвердела, ее стали использовать крестьяне. Теперь лодкам, пришвартовавшимся в глубоко вдавшейся в берег бухте, приходилось плыть вдоль береговой линии и проходить через устье, избегая коварных песчаных берегов вокруг, а потом лавировать назад по более спокойной воде. Для двух больших рыбацких лодок, слишком больших, чтобы вытащить их на берег, был построен маленький причал. Келсо мог различить их массивные очертания среди более изящных парусных лодок и моторных баркасов, покачивающихся на ласковых волнах.

В последние два дня он говорил с одним‑двумя рыбаками, тщательно избегая упоминания про инцидент, месяц назад приведший в ужас городских обывателей, и обсуждая только природные ресурсы этого района и питающихся падалью птиц, ждущих своего улова. Рыбаки соответствовали своему образу и были грубоваты, но довольно дружелюбны, находя про себя что‑то забавное в его вопросах. Они привыкли к орнитологам, посещающим места паломничества редких птиц, и если Келсо казался не совсем похожим на виденных ими раньше птичников, то не подавали виду. Было явно неуместно спрашивать их о движении речных судов или, тем более, задавать вопрос о том, не замечали ли они проплывавших через устье незнакомых лодок. Но, казалось, у него впереди куча времени, и он непременно направит свои беседы в это интересующее его русло.

Келсо затянулся окурком сигареты, потом бросил его и растоптал. Не было смысла снова злиться, но и трудно сдержать обиду. Его не могли уволить – он был хорошим копом, – но послали туда, где, полагали, от него будет меньше вреда. Очевидно, его репутация последовала за ним и в отдел наркотиков: теперь он временно работал на Суффолкское отделение полиции, прикреплен к отряду по борьбе с наркотиками в Лоувстофте. Прекрасное решение для его босса в Лондоне – послать его в помощь деревенщине, поделиться с ними своим невезением. Кук и его коллега в отделе наркотиков общались и, вероятно, не без дружелюбия. Кук хотел на время удалить Келсо из Скотланд‑Ярда, подальше от все возраставшей враждебности к нему, дать ей возможность утихнуть. Инспектор Уэйкрайт из отдела наркотиков удовлетворил это его желание. Келсо гадал, сколько бутылок стоило это Куку.