Мистер Баласкомб собрал все силы, чтобы не упасть в обморок. Если бы его мозговые клетки не парализовало, он бы мог прочесть про себя молитву; если бы его рот не закостенел с отвисшей челюстью, он, хоть и задохнувшись, сумел бы произнести команду «отставить!». Но теперь только силы природы могли спасти ситуацию.

Послышался грохочущий звук, и все головы повернулись к выходящим на море окнам.

В дальнее окно обеденного зала врезалась лодка, принесенная потоком воды, и мачта сломалась, ударившись о кирпичную стену над окном. Лодка упала на стол, где сидела молодая пара, и так их ударила, что смерть уже не позволила им захлебнуться. Вторая лодка была больше и застряла в центральном окне.

Огромная волна ударила в фасад отеля, все восточные окна на первом этаже разбились, и внутрь хлынула вода.

Старший официант завизжал, когда поток поднял большой центральный стол высоко в воздух, а приборы и тарелки, съехав по всей его длине, очистились от остатков еды, как не очищались никогда прежде. Мистер Баласкомб упал навзничь, на него повалились другие тела, и все, что было в обеденном зале, смело к дальней стене. Какие‑то предметы колотили старшего официанта, оглушив его, и он не мог понять, то ли это столы и стулья, то ли чьи‑то руки и ноги. Морская вода заполнила нос и горло, и он отплевывался, чтобы вдохнуть, и выкручивался, чтобы принять позу пловца. Проносясь через кухонную дверь, он заметил кричащих, пригвожденных к месту работников кухни и краем сознания с удовлетворением отметил, что Джон так и не успел воспользоваться своим носовым платком. Злосчастный вечер, подумал мэтр, вылетая в окно с другой стороны кухни.

~~

Он направлялся из города, когда фары выхватили вздымающуюся впереди сплошную черную стену. Это напугало его, но не привело в замешательство. Ударив по тормозам, он вытянул ручной тормоз и выкрутил баранку вправо, так что БМВ занесло, и машина развернулась в обратном направлении. Она еще не завершила разворот, а его нога уже была на акселераторе, и, чтобы восстановить контроль, пришлось бороться с баранкой. Первая, вторая, третья передачи, и вот машина уже с ревом несется назад по залитым дождем улицам. Нога со всей силы давила на газ, тело подалось вперед, чтобы лучше видеть через залитое ветровое стекло, дворники бешено работали, разгоняя воду. У него всегда была хорошая реакция – порой он думал, слишком хорошая, поскольку имел тенденцию прыгать, не посмотрев. Впрочем, сегодня он и его автомобиль уже были бы под несколькими футами воды, окажись он менее расторопен. Он испугался, и через тело прошла волна возбуждения, обострив все чувства, что редко случалось после женитьбы, рождения сына и занятия бизнесом. Страх – великий стимул, возможно, самый великий, и великий источник адреналина в крови. Он узнал это еще в годы автогонок, где скорость была одновременно врагом и союзником, а в кропотливом мире коммерции, мире покупок и продаж товаров для автоспорта, не существовало подобного чувства. Два магазина обеспечивали ему доход, но не могли обеспечить стимула. Они не способствовали выделению адреналина. А волна позади способствовала.

Сузившаяся дорога вдоль моря была пуста – ни людей, ни автомобилей. Не многие отважились выйти на улицу в такую ночь. Он гнал по середине дороги, зная, что впереди она еще сильнее сужается и поворот направо будет еще более затруднен. А нужно непременно свернуть направо, чтобы выбраться повыше. Значит, нужно совершить маневр сейчас, не доехав до сужения.

Он взглянул в зеркало заднего вида и не увидел ничего, кроме черноты. Фары осветили маленький зеленый газон и на нем монумент в форме креста, он метнулся левее, намереваясь проскочить в широкую арку, чтобы попасть на маленькую поперечную улицу, уходящую вправо.