– Ах ты ж… – только и смог прохрипеть Тат и… резко развел руки.

И чуть не заорал от восторга: драконий облик он, может, и утратил, но крылатые змеи всегда были сильнее людей… и сильнее тварей Прикованного… и сильнее всех… Под напором Тата турова хватка разомкнулась. Тат ударил коленом. Попал куда-то в живот, тур захрипел и даже пошатнулся…

– Нечестно! Не по правилам! – заулюлюкала толпа.

«Тут мои правила!» – выдохнул Тат, глуша поганого быка кулаком по затылку…

Тур резко вскинул башку. Острый рог пропорол Тату руку. Брызнула кровь, он заорал, отшатываясь. Выставив рога, тур ринулся на него. Тат метнулся в сторону, спасая живот от нацеленных рогов. Вопящая толпа метнулась в сторону – лодка резко качнулась. Подскочивший Тат попытался отвесить туру пинка – перелетит через борт и все будет кончено…

С неожиданной для такой туши скоростью тур повернулся. Нога Тата врезалась в подставленную ручищу, тур ухватил его за ступню… рванул. Змей хрипло завопил, не пойми каким чудом сумел кувыркнуться… чтобы следующий удар нагнал его в кувырке. Громадный кулак возник откуда-то сбоку, медленно, словно пробиваясь сквозь вязкий кисель, пошел навстречу… врезался в живот, заставляя сложиться пополам. С хрустом Тат рухнул на плетеный настил… попытался вскочить…

Громадная ножища поднялась над ним и… с размаху опустилась на спину. Точно на незаживающую рану в позвоночнике. Тат закричал – страшно, пронзительно. Острая, кинжальная боль раскатилась по позвоночнику, отдалась в пятки и выстрелила в голову. Под черепом точно колокола зазвенели и жуткая, оглушительная слабость накрыла его, позволяя только слабо подергивать руками и ногами.

Подскочивший тур сгреб противника в охапку и… поднял над бортом.

Черная жижа вскипела, оскалившись множеством зубастых челюстей. Тур расхохотался и…

– Летят! – пронзительно заорал кто-то. – Летя-я-ят!

Тур разжал руки, роняя Татльзвума на палубу, и заорал еще громче:

– Лодки под деревья! Быстро-быстро! Кто замешкается – сам утоплю!

Его громадные лапищи исчезли из поля зрения, плетеная палуба задрожала от топота множества ног, лодка закачалась.

– Митроха! Скоре… кхе-кхе-кхе… Скорее! – где-то над головой прохрипела Ашша.

Резко скрипнула уключина закрепленного на носу шеста, лодка снова дрогнула и дерганными рывками двинулась куда-то. Тат застонал и перевернулся на спину. И прежде, чем лодка нырнула под кроны торчащих из воды низкорослых деревьев, успел увидеть, как в вышине на фоне багрового закатного неба неспешно плыл драконий клин. Внутри него все скрутило от боли, только вот болели не раны и не разбитый живот.

– Эх ты, дурень! Как есть дурень! – над головой закачались ветки, руки старой никсы ухватили его подмышки, хвост обвился вокруг пояса, и Ашша снова поволокла его на тюфяк. – Лечила тебя, лечила, а ты вот опять… Меня спасть кинулся. – она смущенно хмыкнула и погладила его кончиком хвоста по щеке. – Надо же!

«Тупая недозмея! – хотелось заорать ему. – Мне огнем чихать на тебя! Слышишь, чихать!»

Но никса уже привычно ворочала его с боку на бок, перетирая что-то между пальцами… Он во все глаза уставился на рассыпающиеся в труху крылышки зеленых мертволесских мух!

– Зачем… это? – прохрипел он.

– Думаешь, чем я тебя лечила? – точно также в ответ прохрипела Ашша. – Травами… и вот этим! – и она принялась размазывать давленных мух ему по животу.