Фиона не обращала внимания на то, как душно стало в узком коридоре и как трещит и мечется пламя факелов, хотя воздух оставался неподвижен. В отличие от нее Реймонду стало не по себе.

– Если твоя мать приняла яд от непосвященной и заплатила за это деньги – значит, эта женщина, что называла себя чародейкой, попросту шарлатанка. Она, а не я!

– Она уже мертва, – выпалил де Клер. – Я об этом позаботился!

– Ты казнил ее без суда? – При мысли о том, что он так же просто мог лишить жизни и ее, у Фионы кровь застыла в жилах.

– Нет, почему же, суд выслушал все ее оправдания.

– Но ты судил предвзято, потому что хотел отомстить за мать. Не сомневаюсь, что расправа была суровой и жестокой. – Каждое ее слово было полно горечи. Она не оправдывала неведомую ей шарлатанку, претендовавшую на звание посвященной и обрекшую на смерть невинного человека. Но Фионе было страшно подумать о том, к каким новым жестокостям могут подтолкнуть де Клера горе и жажда мести. Нужно было во что бы то ни стало заставить его понять: нельзя судить обо всех посвященных по какой-то несчастной мошеннице, встретившейся ему на пути! – Настоящая магия требует чистоты помыслов и творится только во имя любви! Без этого не помогут никакие чары, заклинания и зелья. На словах я могу пообещать превратить тебя в птицу и зажарить себе на обед, но я никогда не сделаю ничего подобного! Неужели в твоих глазах я такая же негодяйка, как та женщина, что отравила твою мать? Скажи честно: ты видел, что я сотворила хоть малейшее зло?

– Нет, господи, конечно, нет, но…

Его нерешительность оскорбила Фиону до глубины души.

– Если ты не способен прислушаться к голосу собственного сердца, – сдавленно прошептала она, – значит, мы еще более далеки, чем я боялась. – Она сделала шаг в сторону.

– Фиона! – Потрясенный ее горем, Реймонд мигом забыл о собственном гневе.

– Ты поклялся в верности своему королю. Почему бы тебе не выполнить его приказ и не взять в жены одну из этих девиц? А меня оставить в покое!

– Нет, не уходи, наш разговор не окончен! – Де Клер попытался загородить ей путь.

– Не советую тебе становиться у меня на пути! – Как всегда, Фиона чувствовала себя оскорбленной. Англичанин не в силах скрыть свою страсть, но в то же время ненавидит ее, потому что предпочитает идти на поводу у своих заблуждений.

Реймонд протянул руку, чтобы схватить ее за плечо, и чародейка резко выставила перед собой ладони.

Де Клер ощутил сильный толчок в грудь и еле удержался на ногах, для чего ему пришлось отступить на несколько шагов.

– Не смей. Я тебя предупредила, – холодно отчеканила чародейка. Ей так и не хватило духу ударить в полную силу, так, чтобы он кубарем покатился по коридору.

– Я уже привык к тому, что от тебя можно ждать все, что угодно! – признался Реймонд, и в ее глазах вспыхнула такая отчаянная надежда, что он снова позабыл обо всем на свете. Де Клер осторожно двинулся вперед. Невидимый барьер исчез, рыцарь подошел к Фионе, поймал ее за руки и привлек к себе.

От волнения чародейку бросало то в жар, то в холод.

– Если бы ты хоть немного уважал меня, то не позволил бы себе ничего подобного! Ведь у тебя под дверью торчит целая толпа незамужних девиц…

– Не о них я мечтаю… – Реймонд провел руками по ее плечам, и Фиона слабо застонала в ответ, прижавшись лбом к его груди.

– Ты мечтаешь всего лишь о моем теле.

– Ну, тогда я не терял бы тут времени понапрасну! – фыркнул он.

– Тебе следует оставить меня, Реймонд.