— Нам следует продолжать держать это в тайне и молиться о том, чтобы сюда не дошли слухи о свадьбе их принцессы! Сейчас для тебя нет более безопасного места! — Он вдруг привлек ее к себе и спросил: — Почему ты не рассказала мне про подземный ход?

— Клянусь, я хотела все рассказать в ту самую ночь, когда погиб Броуди! — с несчастным видом заверила она.

Ведь так оно и было, а перед этим он сам оттолкнул ее своим несправедливым гневом!

— Я верю тебе, милая, — ласково промолвил он, и Сиобейн с облегчением вздохнула.

— Я нарочно не поставила сундук на прежнее место, чтобы не забыть. Мне казалось, что о подземном ходе знаем только мы с Конналом, и отодвинуть сундук без шума было бы невозможно, — вот я и подумала, что это не так важно.

— Но ведь Тайгеран не своими руками проложил этот туннель!

— Это как-то не приходило мне в голову, — смутилась она. Ее внимание поглотили корявые швы, наложенные Гэланом на рану. — Надеюсь, я успею снять их достаточно быстро, чтобы не осталось большого шрама. Отличный экземпляр в твоей коллекции! — И она скользнула оценивающим взглядом по его телу, отчего у Гэлана закипела кровь.

— Ты — мой единственный шрам на всю жизнь!

Он прижал Сиобейн к себе и провел руками по спине, по бедрам, а потом взял в ладони тяжелые груди. Его губы жадно сомкнулись на соске, заманчиво приподнимавшем ткань рубашки.

Она с судорожным вздохом запустила пальцы в его шевелюру и прошептала:

— Я не смогу шить, когда ты так себя ведешь!

— Больше всего на свете люблю с тобой играть! — Он занялся вторым розовым соском.

Ах, как не хватало ей этой ласки, этих шуток!

— Вы будете щедро вознаграждены, сэр рыцарь, если позволите мне зашить вашу рану!

Их взгляды встретились, и Гэлан с послушной улыбкой пай-мальчика выпрямился.

— Ну тогда давай скорее!

Она высвободилась из его рук и вернулась к столу. Залила кипятком сушеные травы и принялась растирать их, не отрывая взгляда от ступки.

— Я не разглядела лица человека, убившего Меган. Но было что-то важное, чего я не могу припомнить. — Она обратила на мужа грустный, смятенный взор.

— Значит, ты что-то увидела?

Она подошла вплотную с таким видом, будто собиралась его пытать, и стала ловко накладывать швы на рану.

— Темнота, тени, человек в капюшоне и… — Она испуганно охнула: — Кулхэйн!

— Он жив. — Ласково гладя ее по плечам, Гэлан почувствовал, как уходит сковавшее ее напряжение.

— Меган была доброй, преданной женщиной. И никогда не кичилась тем, что была сестрой вождя клана. — В глазах у Сиобейн защипало, и она сморгнула слезу, накладывая бальзам на зашитую рану. — Я хочу, чтобы убийца был пойман и четвертован, милорд!

Он подумал, что это звучит как приказ, — такая ярость кипела в ее сдержанном голосе.

— Ты не виновата в ее смерти!

— Вот именно что виновата! — горячо возразила она. — Эта тварь подбиралась ко мне! Он так ненавидел меня, что не поленился исполосовать все лицо! И думал, что это была я! — Содрогаясь от рыданий, она опустила голову на его здоровое плечо, и он обнял ее, пытаясь утешить.

— Поверь, мне тоже очень жаль Меган, но я не могу не радоваться, что там не было тебя, любовь моя! Да, я понимаю, что это несправедливо, но я слишком люблю тебя, Сиобейн! Я не пожалею целой армии, лишь бы ты была жива и оставалась со мной!

— Лучше я пока останусь здесь, где никто меня не знает.

— А мне пора возвращаться. Коннал сойдет с ума от тревоги.

При мысли о сыне и о том, как ему сейчас одиноко, ее сердце болезненно сжалось.

— Да, там ты сейчас нужнее, но может, не стоит так спешить? Задержись здесь хотя бы на день.