Но сестричка смущенно отвела взгляд. Эх, кокетка…

— Пал Дмитрич, там еще кое-что… Из приемного звонили, сказали Сильверстова привезли.

— Это который?

— А который все на плановое удаление желчного собирался лечь.

— Твою мать… Я ему месяц назад говорил…

— Ну вот, привезли по экстренной. Он буянит, требует срочно на стол.

— Трындец. Пусть ждет следующую смену.

— Так он жаловаться собрался…

— Ну все, — выброс андреналина живо помог Паше взбодриться. — Хрена с два ему теперь лапароскопию, разделаю, как черепаху!

Конечно, не разделает. Распнут потом на утренней конференции. Но ведь этому барану было бы полезно! Слушать надо, что говорят.

Он подскочил, пихнул ноги в тапки и рванул из ординаторской.

— Пал Дмитрич, подождите, — следом семенила Танюша, едва поспевая за его широким шагом.

— Ну, — бросил он через плечо.

— Вам какая-то женщина звонила. Раз десять. И на пост, и охраннику. Надежда Сергеевна. Плакала, говорила, что срочно.

Карташова, чтоб тебя! Что ты опять натворила? На УЗИ так и не приходила, иначе б ему сказали… Дура, вот же дура жир… Ладно, не жирная. Но до чего упертая…

— Скажи, чтоб дали мой мобильный. Отвечу, как смогу.

Паша спустился в приемку, толкнул дверь, шарахнув по стене. Не каждый бы так выбил ее ногой, как он — рукой. На койке в жалобно постанывал Сильверстов.

— Ну, наконец-то, — с облегчением воскликнул он. — А то мне эта дамочка заявляет, что меня пока не берут оперировать.

2

— Пал Дмитрич, разберитесь с ним, — взмолилась Света.

Исаев удивлялся ее терпению. Народ сегодня везли пачками. Аварии, пьяные драки, ножевые… Почетное второе место после Нового года. В ожоговом, наверняка, тоже аншлаг: шашлыки не хуже фейерверков. Света ни разу не присела, а она здесь после сокращений одна корячится. И тут нате — Сильверстов, нянькайтесь.

— Я вам когда сказал сдаться в стационар? — угрожающе тихо начал Паша.

— Так это… Дела всякие. У тещи ремонт, у сына экзамены. Начальник не отпускал…

— И теперь мне все бросить и класть тебя на стол? — уточнил Паша.

— А разве… Ну, острый же… Положено же! Я со всеми документами, не имеете права отказать…

— Прекрасно, Сильверстов. Поехали. Лезь на каталку.

— А штаны?

— Лезь, говорю. Срочно же? Вперед.

— Пал Дмитрич, может не надо? — робко вмешалась Света.

Не первый год вместе работали, знала, когда он зверел окончательно. Но у Паши уже шумело в ушах. Он вытолкал Сильверстова в холл, в самую человеческую гущу.

— Доктор, это безобразие! — тут же кинулась к нему какая-то женщина. — Мы здесь уже второй час! Кому здесь надо заплатить, чтобы моего мужа осмотрели?

— Молодой человек, а одежду можно с собой или надо сдать? А драгоценности потом не пропадут? — дребезжала бабулька.

— Сядьте, сколько раз я говорила! — бросилась наперерез Света. — Никому ваш крестик не нужен!

Паша поспешил на улицу. Анестезиолог курил у подъезда.

— Везет тебе, Исаев, уже сирену слышно, — Фейгин метко отправил сигарету в урну. — Меня эти идиоты за полчаса вызвонили.

— Отрубился в ординаторской. А ты чего не в оперблоке?

— Решил проветриться. Всю ночь возились с тем ампутированным.