— Всё, что происходит вокруг, мне известно, — ответил он, выслушав. — Но до них мне нет дела, сюда они не доберутся.

Рагдар нахмурился, жилы на его толстой шее натянулись.

— Я слышал, вам не хватает женщин…

Вождь заинтересованно сощурился.

— Среди степняков есть девица, она берлог…

Даже издали князь заметил, как сверкнули голодно глаза Рагдара, и, не упуская мига, продолжил:

— Степняки её так просто не отдадут. А я только недавно прибыл из Волдара и не успел собрать столько дружинников, чтобы полностью разбить врага. Пришёл, чтобы объединить силы спалить лагерь и уничтожить до последнего супостата, чтобы впредь они забыли дорогу сюда.

Воцарилась тишина. Марибор ощутил спиной волнение Стемира — что, если вождь разозлится на подобное предложение, посчитав за унижение?

— Девица эта не из простых кровей, мать её — сарьярьская княгиня, отец — бер… но о нём никто не узнали.

Рагдар помолчал, и не было понятно, о чём он помышляет.

— Мне нужно подумать, — ответил, наконец, вождь.

Он подал знак воинам увести чужаков.

— Только думай недолго, — сказал Марибор, отрывая твёрдый взгляд от Рагдара, отступил в сторону ворот.

Глава 18. Пребран

По хребту пробежала дрожь к самому загривку. Пребран поёжился и подложил ещё поленьев. Горький мокрый дым повалил в лицо. Сощурившись и натужно прокашлявшись, он сжал озябшие пальцы и, сунув руки под кожух, придвинулся ближе к костру. Он мёрз, но по спине пот бежал ручьём. Пребран скривился, вспоминая, как покидал Доловск. При оружии, с кунами, да ещё у него была лошадь, и приступы не так душили его. Княжич был ещё крепок, как вол. Что стало с ним теперь? Мёрз, как дряхлый старик, немощь одолевала его к концу дня, и он валился с ног. К лешему всё! Он жаждал одного — прибыть к месту. Сколько уже было таких стоянок за время пути, потерял счёт. Ещё одна седмица, ещё один день пролетел как сон — бессмысленный, холодный. Дни были настолько однообразны, что представлялись серым полотном: дорога, ночёвка под холодным небом и снова дорога, и он уже начал думать, что именно это забирает у него силы — вид ненавистных морд изо дня в день. И однажды Пребран осознал, что их стало куда больше — некрупный отряд превратился в настоящую рать. Степняки прибывали, как грибы — с каждым днём всё больше. Княжич и заметить не успел, а за ним уж змеиным хвостом тянется войско.

— Недужится?

Всё это время Вагнара подсаживалась к нему и заводила разговоры о травнице. Всё выспрашивала о ней. Он рассказывал её всё что помнил, не оставил в тайне и ночь в бане.

Пребран опустил голову. Ведьма, как ей удаётся подчинять себе стольких людей? За время пути он успел изучить княженку и не знал, восхищаться ей или ненавидеть её, хотя последнее она, несомненно, заслужила, заслужила казнь.

— Тебе-то какое дело? Я всё сказал, что тебе ещё от меня нужно? — не повернувшись к Вагнаре, огрызнулся княжич.

Он услышал, как княженка равнодушно хмыкнула, тогда он повернулся. Из-под его внимания не ушло, как Вагнара с приближением к Деннице ожила, и как сейчас хищно горели её серые, что сталь, глаза.

— Я хочу помочь.

Пришла очередь Пребрана небрежно хмыкнуть. Он отвернулся, снова уставившись на языки пламени, крепче прижал ладони к рёбрам, пытаясь хоть как-то согреться, но тепла не было, оно утекало с каждым днём.

— Что ты ей скажешь, когда явишься на порог? — вдруг спросила она.

Пребран вспыхнул, до скрежета стиснул зубы, сдержав рвущиеся с языка грубые слова. Вагнара била по самому уязвимому, но как ни пытался уйти, а такого исхода нужно было ожидать.