— Зачем тебе в Волдар нужно? — спросила вдруг Верна, выбив из задумчивости княжича.

Пребран косо поглядел на неё, разговаривать не было духа, но всё же ответил уклончиво:

— К сестре, по делу.

Верна тут же поникла, вспомнив о том, что Радмила выставила её за порог и навряд ли рада будет видеть рядом с братом.

— Я слышала, что отец невесту тебе подыскал, говорят, свадьба зимой.

Пребран мгновенно вскипел. Меньше всего он хотел думать об этом, а тут ещё и Верна со своими вопросами масло в огонь льёт. Он стиснул зубы, промолчал, призывая терпение. Выдержать бы до утра. В Волдаре он с ней расстанется, а вот как домой спровадить — на это Пребран пока не знал ответа. Прогонит и всё. Он её с собой не брал, это она увязалась, прилипла, что репей, да ещё вопросы задаёт глупые.

Не дождавшись ответа, Верна замокла и больше не заговаривала. Весь путь пребывали в молчании и гнали лошадей во весь опор, пролетая луга, посевные угодья и мелкие деревни, что изредка попадались на пути. Но Пребрану всё казалась одним сплошным зелёным пятном, он давно перестал замечать, что творилось вокруг него.

В лесу дорога не была столь ровной, и пришлось тащиться в темноте почти в слепую, пока первые рассветные лучи не пронизали густые кроны, давая тускло-зеленоватый свет. И когда птицы защебетали в полную силу, ехать стало веселее, больше не одолевала дремота, которая мучился Пребрана всю дорогу. В последнее время он мало спал.

Один раз, перед тем, как въехать в земли Волдара, они встали на отдых, но больше для того, чтобы покормить измотавшихся взмыленных лошадей. Костёр разжигать не стали, опасаясь привлечь беду. Верна вела себя тихо. Ещё бы, ведь была до безумия рада, что позволил идти с ней. Пребран искоса наблюдал за ней, пытаясь понять, чем она ему так приглянулась. Поначалу глаз от неё не отводил, подарки дарил, а что в ней такого было особенного? Коса тёмная, да глаза заурядные чёрные? Что колодцы в них, и не разгадаешь, о чём думает она. Не то, что у Зарислвы, у который даже оттенки говорили о том, что она испытывает — ясные, светлые, чистые. А Верна… ну нравилась в постели, да только это быстро наскучило, каждый раз он получал её легко.

Перекусив печёной крольчатиной с капустой они вновь поднялись в сёдла и уже к позднему утру въехали на гудящий осиным роем посад. Проехав оживлённые улицы, Пребран остановил лошадь у моста, спрыгнув с седла, приблизился к Верне. Помог ей спуститься наземь.

— Дальше тебе со мной нельзя, — сказал он, потянувшись к поясу, выуживая из складок налатника кошель, вручил девице.

— Это тебе за помощь.

Верна в непонимании воззрилась на кошель в руках Пребрана, а потом на самого княжича, замотала головой, что лошадь от оводов.

— Я не продажная девка, не для того тебе помогала, чтобы заработать.

Пребран стиснул зубы. И как с ней разговаривать?

— Здесь хватит тебе, чтобы целый год жить в постоялом дворе, не зная голода. Тебе со мной нельзя, — повторил он с грубой твёрдостью. — Бери же.

— Ты снова меня бросаешь? — и тут глаза Верны округлились и стали чернее бездны. — Это всё из-за неё, этой травницы? Ты к ней приехал? Сбежал от отца и приехал за Зариславой?

— Бери, я сказал! — гаркнул Пребран, теряя терпение, — Без этого ты пропадёшь.

Но Верна отпрянула от него, как от нежити, оглушённая собственным отчаянием.

— Я же люблю тебя, неужели ты не понимаешь?!

— Люби, только от меня чего ты хочешь? Чтобы я взял тебя, незнатную опороченную челядинку, в жёны? Ты рехнулась, если правда веришь в это! Даже если бы и заикнулся об этом, отец вмиг мне шею скрутит, — пусть слова его были жестоки и били, что плетьми, по сердцу, но другого выхода у него не было.